Когда падают яблоки

Девушка перевернулась на другой бок, но ей не спалось. Рыбина на стенке мрачно смотрела на Валю бордовым глазом. Стрелки, светящиеся в темноте, показывали три часа. Валя встала с кровати и вышла из комнаты. Она не знала, что ее подтолкнуло, но вскоре нажала на ручку двери, ведущей в спальню, где когда–то погибла Люба. Комната была абсолютно пустой, словно серая коробка. Валя ступила вперед и поджала пальцы на ногах от холода. Во всем доме были деревянные полы, здесь – голый цемент. Павел убрал все, что могло хоть как-то напомнить о трагедии, – мебель, обои, полы – но Вале не нужны были вещи, чтобы почувствовать, что здесь произошло.

Комната кричала от боли, и вдруг в центре комнаты выросла кровать с широким кожаным изголовьем, на ней виднелся силуэт Павла, он закутался в одеяло, отвернувшись к окну. Складки на занавесках плавно шевелились неспешными волнами. Рядом с Павлом спала Люба. Она лежала на спине, волосы ее разметались по подушке и выглядели черными. Вдруг темнота на ее лице словно сгустилась, кто-то склонился над женщиной, резкий взмах руки, тускло блеснуло лезвие, Люба распахнула глаза, она видела убийцу, стоящего прямо над ней, рука в перчатке зажала ей рот, вторая рука прижала голову к подушке. Люба билась как рыба, выброшенная на берег, и тогда черная фигура легла на нее сверху, придавливая своей тяжестью пока все не стихло. Павел заворочался во сне, и черная фигура подняла руку с ножом. Несколько секунд напряженного ожидания. Павел не шевелился.

Валя очнулась как от толчка, вытерла мокрые щеки, ее мутило, голова кружилась, так что ей пришлось опереться о дверной косяк.

Она не видела убийцу, только его силуэт. Он прижимал Любу к кровати, чтобы та не разбудила Павла, но готов был убить и его. Кровь хлестала струей. Наверняка убийца весь испачкался в крови. Но что дальше? Что он сделал с девочкой? Почему забрал Динку с собой?

Девушка вернулась в свою комнату, села на кровать. Кукла на тумбочке таращилась в темноту глазами–пуговками. Валя взяла ее, прижала к груди. Когда–то она не знала, хочет ли, чтобы у нее был дар. Сейчас же Валя от всей души молилась, чтобы дар ее окреп и помог ей найти пропавшую девочку, вернуть радость в жизнь Павла и спокойствие – в свою.

***

Однажды в июле, когда несколько недель подряд на небе не было ни облачка и земля потрескалась от жары, бабушка повела Валю в лес. Они прошли рощу, солнечную и пахнущую грибами, свернули к болотам. Вскоре земля начала чвакать под ногами, в ушах повис назойливый комариный звон, воздух стал тяжелым и влажным. Бабушка шла, ориентируясь по вешкам, – алым ленточкам на кустах и веточках.

– Куда мы идем? – спросила Валя.

– Я не буду тебя подталкивать, – ответила бабушка. – Но для того, чтобы выбрать, ты должна видеть и второй путь.

– О чем ты? Мы идем делать обряд? – уловила девочка. Обрывки ссоры бабушки и мамы всплыли в памяти. – Мама рассердится.

– Рассердится, – согласилась бабушка.

– Может, не скажем ей?

– Все равно ведь узнает, – вздохнула бабушка. – Ты не боишься?

– А надо? – удивилась Валя. Ей и в голову не приходило, что с бабушкой можно чего–то бояться. Девочка знала, что она никогда не причинит ей вреда.

Бабушка лишь вздохнула и пошла дальше. Валя ступала след в след, стараясь не отставать. Они редко ходили в этом направлении, разве что за клюквой. Но ягод хватало и поблизости – там, где кочки не уплывали под ногами, и так далеко Валя никогда не забиралась. В болоте кишела жизнь. Птицы кричали и сновали туда–сюда, лягушки оглушительно квакали, комары жужжали. Пышные папоротники развернули листья, широкие, как у южных пальм. Кувшинки размером с тарелку плавали на черной поверхности пруда, гладкого, как стекло.

– След дьявола, – сказала бабушка, указывая на черный пруд странной раздвоенной формы. – Говорят, когда он бежал от Бога, то ступил на землю козлиным копытом. Не подходи близко. Заманит, затянет в черные воды. А дна там нет.

Валя молчала, впитывая в себя впечатления. Изведанные тропки, уставленные вешками, остались позади. Бабушка пошла медленнее, то и дело останавливаясь, нагибаясь к земле, словно принюхиваясь. Знакомое болото сменилось мрачными топями. В воздухе запахло гнилью. Из тины тянулись тонкие ветви, черные, словно обожженные руки. Птицы исчезли, лягушки умолкли, даже комары – и те отвязались. Каждый шаг бабушка вымеряла, и все равно иногда они проваливались по колено. Валя совсем выбилась из сил и собиралась сказать об этом, когда увила впереди холм. Он возвышался посреди болота как остров в океане. На самом верху росло высокое раскидистое дерево, и девочка, завидев ориентир, почувствовала второе дыхание.

Когда они ступили на твердую почву, Валя в изнеможении опустилась на густую сочную траву.

– Скажи, что мы пришли, – попросила она, поворачиваясь к бабушке, которая уселась рядом.

– Пришли, – улыбнулась та, вытягивая ноги, на которых налип слой грязи. – Пить хочешь?

– А то! – Валя привстала, высматривая, где же бабушка спрятала поклажу.

– Пойдем.