— Как знаешь, — смиренно согласилась Устинья Ивановна.
Сидор Сидорович притворил за собой дверь, достал из кармана бутылку, сделал три быстрых круговых движения рукой и сунул горлышко в рот. Водка забулькала. Опорожнив наполовину, он закусил огурчиком и крякнул от удовольствия. Корова тупо смотрела на лекаря большими, влажными глазами. Он пнул ее в бок, поднял на ноги и вышел.
— Возьми бутылку, Устинья Ивановна. Остаток волью вечером, после дойки. Да, чуть не забыл. Соль у тебя есть? В тазик насыпь и поставь в кормушку.
Вечером Сидор Сидорович опять пришел повторить «процедуру». Хозяйка встретила его приветливо:
— Пеструха-то ожила. Соль вылизала и корм жевать начала.
— Вот видишь! Сразу повысилась рефлекторная деятельность рубца. Я таким способом не одну корову вылечил. Ну, давай остаток.
Сидор Сидорович снова нырнул в пригон, похлопал корову по шее и, сказав «За твое здоровье», сунул бутылку в рот.
— Пей на здоровье, Сидор Сидорович! — заговорила корова человеческим голосом.
Ветеринарный фельдшер поперхнулся. В окне, через которое обычно выбрасывают навоз, торчала голова колхозного кузнеца, старшего сына бабки Устиньи.
— Повышаешь рефлекторную деятельность рубца?
— Это я опробоваю, — пробормотал фельдшер и бросился к выходу.
Дверь оказалась на запоре. Тотчас же из пригона послышался отчаянный голос Сидора Сидоровича, призывающий на помощь.
Люди утверждают, что с этого дня «рефлекторная болезнь» коров прекратилась.
Л. РАХЛИС
МГНОВЕНИЯ
— И что за порядки пошли нынче? — возмущался взяточник. — Ни дать, ни взять!..
— Мне нужна жилплощадь, — говорил Фельетон Газете. — Конечно, я не претендую на комфортабельные условия. Поместите меня хотя бы в подвале!
Никогда не отмечал день рождения, мотивируя тем, что родился ночью.