Когда пируют львы

– Вы пойдете со мной, зная, что на мне тагати? – Он использовал зулусское слово, означающее колдовство, заклятие. – Пойдете, зная, что за мной остается след из мертвецов и печали?

– Нкози, – серьезно ответил Хлуби, – когда кормится лев, всегда кто-нибудь умирает, но для тех, кто идет за львом, есть мясо.

– Я слышу болтовню старух за пивом, – сухо заметил Мбежане. – Больше говорить не о чем, а лошади тревожатся.

Они проехали по подъездной дорожке «Ксанаду» между деревьями жакаранды и широкими ровными газонами. Дом за ними в полутьме был серым и неосвещенным.

Двинулись по дороге на Преторию, поднялись на хребет и на вершине остановились и проверили лошадей. Шон и Дафф оглянулись на долину. Ее заполнял серый утренний туман, из которого торчали копры шахт. Туман окрасился золотом – встало низкое солнце. Печально заревели гудки.

– Мы не могли бы задержаться на неделю? Может, что-нибудь придумали бы? – негромко спросил Дафф.

Шон молча смотрел на золотой туман. Он был прекрасен. Скрыл изуродованную землю, спрятал фабрики. Самый подходящий плащ для злого, алчного города.

Шон повернул лошадь в сторону Претории и ударил ее свободным концом узды по шее.

Часть третья В дикой местности

Глава 1

Они провели в Претории пять дней – купили фургоны и подготовили их к поездке, – а утром шестого дня отправились на север по Охотничьей дороге. Фургоны в сопровождении зулусов и дюжины новых слуг, нанятых Шоном, вытянулись вереницей. За ними бежали бродячие собаки и толпа белых и черных мальчишек; мужчины желали путникам удачи, а женщины махали с веранд домов вдоль дороги. Потом город остался позади, и они оказались в вельде; только с десяток самых предприимчивых бродячих собак увязались за ними.

В первый день они проделали пятнадцать миль, и когда остановились на ночь у брода через маленький ручей, у Шона от первого за пять лет дня, целиком проведенного в седле, болели ноги и спина. Выпили бренди, ели мясо, жаренное на углях, а потом сидели и смотрели, как гаснет огонь. Небо казалось занавесом, в который выстрелили шрапнелью, проделав множество отверстий, сквозь которые светили звезды. Голоса слуг образовали негромкий звуковой фон, а где-то за пределами освещенного пространства завыл шакал. В жилой фургон отправились рано, и грубое одеяло вместо шелковых простыней и жесткий соломенный матрац не помешали Шону мгновенно уснуть.

Отправившись на следующий день в путь очень рано, они проделали еще двадцать миль, прежде чем сделать привал на ночь, и еще двадцать миль день спустя. Стремление не останавливаться, непрерывно идти вперед вошло в привычку у Шона на Рэнде, где каждая минута была важна, а потеря дня могла привести к катастрофе.

* * *

Колеса фургона неторопливо поворачивались. Шон, который смотрел прямо вперед, повернул в сторону и огляделся. Теперь они с Даффом каждое утро отходили от фургонов и углублялись в буш. Иногда они останавливались на день и промывали в поисках золота песок в каком-нибудь ручье, а на следующий день искали следы слонов, но чаще просто ехали вперед и разговаривали или лежали укрывшись и наблюдали за дикими стадами, которые с каждым днем становились все многочисленнее. Убивали они лишь столько, чтобы хватило на еду им, слугам и своре собак, увязавшейся за ними в Претории. Они проехали небольшой бурский поселок Питерсбург, и на горизонте перед ними поднялся Заутпансберг – его крутые склоны заросли дождевыми лесами или оставались высокими каменными утесами. Здесь, в Луи Тричарде, самом северном постоянном поселении белых людей, они провели неделю.

В городе они разговаривали с теми, кто охотился севернее, за горами и Лимпопо. Это были молчаливые буры с коричневыми лицами и выпачканными табаком бородами – рослые мужчины со спокойствием буша в глазах. В их вежливой неторопливой речи Шон слышал горячую и свирепую собственническую любовь к зверям, на которых они охотились, и к земле, по которой так вольно передвигались. Это были совсем иные африкандеры, чем жители Наталя и те, кого он встречал в Витватерсранде, и он испытывал к ним уважение, которое еще усилилось, когда потом ему пришлось с ними воевать.

Они объяснили, что дороги через горы нет, но фургоны могут эти горы обогнуть. Западный путь проходит на границе с пустыней Калахари, и это тяжелая местность – фургоны там по ступицу вязнут в песчаной почве, и промежутки между источниками воды становятся все длинней и длинней.

К востоку лежит богатая лесистая местность, обильная водой и дичью; здесь, в низине, жарче, чем в такой же местности ближе к побережью, но именно здесь, в вельде и буше, можно найти слонов.

Поэтому Шон и Дафф повернули на восток, все время держа горы в поле зрения слева от себя, и углубились в глушь.

Глава 2