Когда пируют львы

– Тогда почему мы сидим здесь? Я иду в банк. Встречаемся через полчаса на краю города.

– А как же твоя работа? – спросил Шон.

– Терпеть не могу запах угля. К дьяволу работу!

– А что Чарли?

– Чарли – отравитель. К дьяволу Чарли!

Глава 3

Этим вечером лагерь разбили у подножия перевала; горы возвышались перед ними. Всю вторую половину дня они подгоняли лошадей; лошади устали – они отворачивались от резкого ветра и щипали сухую зимнюю траву.

Мбежане развел костер под защитой красного скального выступа, и пока кипятился кофе, они жались к костру, стараясь укрыться от ледяного ветра, но ветер дул со стороны гор и разносил искры от костра. Поели; потом Мбежане лег у костра, натянул каросс на голову и до утра ни разу не пошевелился.

– Далеко ехать? – спросил Шон.

– Не знаю, – признался Дафф. – Завтра минуем перевал – пятьдесят или шестьдесят миль по горам – и окажемся в диком вельде. И, может быть, еще неделю будем ехать по нему.

– Гонимся за радугой? – спросил Шон, наливая себе еще кофе.

– Скажу, когда доберемся. – Дафф взял свою чашку в руки. – Одно несомненно: в том образце было полно золота. Если там много такой породы, кое-кто сильно разбогатеет.

– Может, мы?

– Я бывал на золотых месторождениях. Лучшее достается первым. Есть шанс увидеть, что вся земля на пятьдесят миль в округе уже утыкана заявочными столбиками, как шкура дикобраза иглами.

Дафф шумно отхлебнул кофе.

– Но у нас есть деньги. Это наша козырная карта. Если удастся занять участок, у нас будет капитал, чтобы работать на нем. Если приедем поздно, сможем перекупить участок у брокеров. Ну а если и это не получится, существуют другие способы добывать золото. Не обязательно копаться в земле: магазин, салун, транспортный бизнес – только выбирай. – Дафф выплеснул остатки кофе на землю. – С деньгами в кармане ты фигура, без них – никто, и всякий может дать тебе в зубы.

Дафф достал из верхнего кармана длинную черную сигару и предложил Шону. Шон покачал головой. Дафф откусил кончик сигары и выплюнул в огонь. Подобрал горящую ветку, прикурил и, довольный, затянулся.

– Где ты научился шахтерскому делу?

– В Канаде.

Дафф выпустил струю дыма, и ветер унес ее.

– Ты, похоже, изрядно попутешествовал?

– Да, парень. Сейчас слишком холодно, чтобы спать. Лучше поговорим. За гинею я расскажу тебе историю своей жизни.

– Сначала расскажи, а там посмотрим, стоит ли оно того.

Шон закутался в одеяло и ждал.

– Поверю в кредит, – согласился Дафф. – Он выдержал драматичную паузу. – Я родился тридцать один год назад – четвертый и самый младший сын шестнадцатого барона Роксби, не считая тех, кто не дожил до возмужания.

– Голубая кровь, – сказал Шон.

– Конечно, ты только посмотри на мой нос! Но не перебивай. Мой отец, шестнадцатый барон, с помощью хлыста очень рано избавил нас от естественной привязанности к нему. Как Генрих Восьмой, он предпочитал детей как абстрактную идею. Мы старались не попадаться ему на глаза, что устраивало обе стороны. Нечто вроде вооруженного перемирия. У моего дражайшего батюшки в жизни было всего две страсти – лошади и женщины. За свои славные шестьдесят два года жизни он приобрел большую коллекцию тех и других. Его последней неутоленной страстью стала моя шестнадцатилетняя кузина, хорошенькая девица, насколько помню.

Он каждый день брал ее на прогулки верхом и рьяно щупал, помогая сесть в седло или спешиться. Она рассказала мне об этом, смеясь. Но лошадь отца, существо высоконравственное, прервала эти ухаживания в самом разгаре трогательной сцены, лягнув отца в лоб. Бедняга так и не оправился. Два дня спустя, под торжественный звон колоколов и облегченные вздохи сыновей, а также соседей, у которых были молодые дочери, его похоронили.

Даффорд наклонился и поворошил дрова в костре.

– Очень печально. Я или мои братья могли бы рассказать ему, что кузина не только хорошенькая, но и развлекаться умеет. В конце концов, кому знать лучше, чем нам? Мы ведь были ее двоюродными братьями, а знаешь, как это бывает между двоюродными… Но отец об этом так и не узнал, и я по сей день чувствую свою вину. Он мог бы умереть более счастливым… Я тебе наскучил?

– Нет, нет, продолжай. Полгинеи ты уже заработал, – рассмеялся Шон.

– Безвременная кончина отца произвела чудесные перемены в моей жизни. Семнадцатый барон, брат Том, унаследовав титул, оказался таким же скупым и неприятным, как отец. Мне было девятнадцать, доход мой не позволял предаваться обычным увлечениям нашего семейства. Приходилось собирать плесень в мрачном старом замке в сорока милях от Лондона. Кроме того, на мою чувствительную душу слишком сильно действовало неразбавленное общество моих варваров-братьев.

И через три месяца я уехал, сжимая в потном кулаке несколько монет, под напутственные возгласы братьев. Самый ласковый из них был – «Писать не трудись».

Все тогда уезжали в Канаду; это показалось мне неплохой мыслью, и я тоже отправился туда. Я зарабатывал деньги и тратил их. Заводил женщин и расставался с ними, но в конце концов холод меня достал.

Сигара Даффа погасла; он снова раскурил ее и посмотрел на Шона.