Когда плачет небо (СИ)

- Согласна. Ну, ничего, Бог терпел и нам велел. Я бы и сама с превеликим удовольствием свалила отсюда, но мне сегодня надо обязательно встретиться с генеральным продюсером "Башни", а он опаздывает. Если я не останусь, - будет грандиозный скандал. На следующей неделе уже стартуют съемки, а я с этим Поспеловым еще даже ни разу не виделась.

- Почему?

- Как у нас обычно бывает: "Ванька дома - Маньки нет, Манька дома - Ваньки нет". То он был где-то в командировке, то - в отпуске. Вот и теперь он задерживается, а мне надо его ждать, как будто мне больше всех надо. Нет справедливости в этой жизни, Янка! Ну, а ты уже познакомилась с Голубевым?

- Пока нет. Мне неудобно. Как ты себе это представляешь? "Здравствуйте, я подруга Витковской. Возьмите меня на работу?!" И вообще, мне с самого начала не нравилась твоя идея.

- Конечно, лучше сидеть в твоем занюханной редакции и каждый день править третьесортные статейки о полезных свойствах тимьяна ползучего. Даже не спорь. Я сама познакомлю тебя с ним.

- Слушай, а кто вон тот мужик? - уходя от неприятной темы спросила Яна, и показала глазами на оставленную позади компанию.

- А, это наш местный гений, Городецкий Виталий Дмитриевич, - Карина смешно наморщила нос, - Лет пять назад в "Синем попугае" вышел его роман "Дети хаоса". Может быть читала?

Яна покачала головой.

- И не надо. Сплошной мрак! - она картинно закатила глаза, - Черная философия, как я ее называю. Пятьсот страниц убористым текстом, а мораль - жизнь-дерьмо, мы все умрем. Так вот тогда этот роман был безумно популярен, его даже переводили. Виталик был звездой номер один и возомнил себя чуть ли не Толстым.

- А почему ты спросила? Небось слышала, как он про меня опять всякие гадости говорил? - она смешно подмигнула Яне.

- Скорее не он, а его жена.

- Ну, это не новость. Они почему-то вбили себе в голову, что я сплю с Голубевым, и именно поэтому меня печатают.

Карина подошла к столу, машинально открыла оставленную там кем-то папку с логотипом "Синего Попугая" и начала ее перелистывать.

- Ты и Голубев?! Фу, мерзость какая! И ты так спокойно к этому относишься?!

- Знаешь, как говорят: собака лает, караван идет. Так от если на каждую шавку обращать внимание, то долго не протянешь.

- Ясно. Ну а что теперь с этим Городецким?

- Ничего, все тускло. Книги его продолжают издавать, но вот со славой как-то не клеится. Гонорары падают, но самомнение, странным образом, растет, - рассеянно отвечала Карина. - Не удивлюсь, если он всерьез подумывает, а не переспать ли ему самому с Голубевым, чтобы поднять свой рейтинг.

- Что ты такое говоришь?

- Шутка.

Яна хотела продолжить разговор, но вдруг увидела, как изменилось выражение лица ее подруги. Оно выражало такой ужас и отвращение, что Яна непроизвольно сделала шаг назад и обернулась.

Ничего особенного, - люди вокруг по-прежнему мирно разговаривали, пили вино, закусывали, то там то здесь слышался приглушенный смех, растворяющийся в музыке. В дверях Юля Романова встречала очередных гостей... Все, как и минуту назад.

Рука Карины дрогнула, папка соскользнула под стол. Бокал с шампанским упал на мраморный пол и звон разбитого в крошево стекла потонул в общем гуле.

- Господи, Кара, что с тобой? Тебе нехорошо? - встревоженно спросила Яна.

- Все в порядке, - прошептала она белыми пересохшими губами. - Просто голова закружилась.

- Я всегда говорила, что шампанское на голодный желудок, - самоубийство. Думаю, тебе не стоит больше пить. Ты ведь с самого утра ничего не ела! Уверена, что тебе не нужен врач?

- Да, конечно, не переживай, Янка, уже все прошло, - она через силу улыбнулась, - Я отлучусь ненадолго.

Тем временем подоспевший официант ловко и незаметно собрал осколки.

Праздник продолжался...

***

Через несколько дней.

По квартире гулял сквозняк, теребил шторы и сиротливо поникшие гладиолусы в высокой хрустальной вазе на туалетном столике. В большом аквариуме, меланхолично шевеля прозрачными хвостами, плавали серебристо-рыжие рыбки. Они глупо разевали немые рты и таращили свои бездумные стеклянные глаза. Если бы только они могли говорить, то наверняка рассказали бы много интересного. Хотя назвать произошедшее здесь несколько часов назад "интересным" мог бы только человек с больной извращенной фантазией.

Алексей тупо смотрел на фотографию в рамке на стене. На снимке молодая красивая женщина с большими грустными глазами и загадочной улыбкой, одетая в длинный льняной сарафан и широкополую шляпу, стояла на фоне пшеничного поля и безоблачного сапфирового неба, держа в руках большой букет ромашек и васильков... И у этой красавицы не было абсолютно ничего общего с тем, что лежало сейчас на всклокоченной вздыбленной кровати.

- Еще хорошо, что она дверь не заперла, иначе пришлось бы автогеном вскрывать...

- Как она?

- Слава богу, пришла в себя. Пришлось вколоть ей...

Слова доносились до него словно через вату.

- Лех!.. Эй, Березин, ты заснул что ли? Ты уж прости, дружище, что вот так тебя сорвали, выходной испортили. Но сам видишь, что происходит.