Когда плачут львы

–– То-то у них в Германии канцлер разрывается между кирхеном и кухеном. Ладно, допивай шампусик и катись со своими эротическими проблемами. Как будто мне без тебя и твоей Наташки настроение испортить некому.

Вытянув руки вверх, Маша с хрустом потянулась и аккуратно протерла краешки слезящихся от долгого чтения глаз. Вынув дорогую пудреницу, она несколько минут раздражённо поправляла расползшийся под глазами макияж. Бледная ночная бабочка шуршала крыльями по стеклу, пытаясь пробиться к тусклому свету ночника. Переведя взгляд, Маша несколько минут наблюдала за насекомым, переваривая неприятные слова Волоха. Подумаешь, пару накладных потеряла. Никто не умер и не застрелился. Было бы о чём вспоминать. Она допила последний глоток шампанского и снова перевела взгляд на часы. Без пятнадцати два, а результат нулевой. Если в её документации возникали иногда сомнения, то в Наташином архиве всё было безупречно. Даже скрепки от стиплера пробивали листы на одном и том же уровне. «Робот, а не секретарь» раздражённо пронеслось в голове. Нет, её рабочего потенциала хватало ровно на восемь часов несложной деятельности, регулярно прерываемой, сначала несколькими чашечками кофе, после обеда несколькими чашечками чая, периодическим просматриванием «Космополитен», «Вог», ну и то, что под руку попадёт.

Маша снова потянулась за фужером. Пустой. Рука устало скользнула по столу и одна из папок с документами полетела вниз. Несколько листов выскользнули. Маша безразлично проследила взглядом, как листы, сделав круг, исчезли под столом. Прошипев несколько непечатных слов, она тяжело вздохнула и, повыше подняв юбку, полезла вниз. Если бы не разговор с Волохом, она, пожалуй, оставила бы «потеряшки» там до лучших времён, но сравнение с Наташкой до сих пор давило на сознание. Гладкие и чистые с обратной стороны, листы оказались важными контрактами. Где-то в глубине мозга щёлкнуло. Что-то привлекло её внимание. Вернувшись на место, Маша внимательно осмотрела листок. Затем, приблизила его к свету настольной лампы и снова осмотрела. Отложив документ на край стола, она судорожным движением вынула из папки ещё несколько документов и так же внимательно осмотрела их, направив на яркий неоновый свет.

Через полчаса Маша аккуратно сложила всю документацию и, закрыв кабинет вышла на стоянку. Заводя свой маленький «Пежо 206», она не переставала загадочно улыбаться и довольно рассматривать своё отражение в зеркале заднего вида.

***

Выйдя на улицу, Роман полной грудью вдохнул свежий воздух. В этот момент казалось абсолютным счастьем выбраться из душного помещения, пропитанного нервозностью и подавленностью. Его отпуск, хотя по графику и должен был начаться через месяц, наверное, тоже придётся отложить. Потому как, сколько бы они не старались, но со стартовых позиций так и не сошли.

Ольга Александровна Герега, вместе с дочерью была прописаны в районе, находящемся на самом краю города. Поняв, что пешком, по жаре он дойдёт туда только к вечеру, Роман направился к остановке.

Дворик дома, где проживала семья Ольги Александровны встретил лейтенанта итальянскими страстями. Вокруг верёвок для развешивания белья, словно английские призраки, летали простыни, бусы из прищепок выбивали чечётку. И в центре всей этой вакханалии две немолодые женщины яростно швыряли друг в друга всё., что попадало под руку, сопровождая действия сочной ненормативной лексикой. Судя по всему, спор вышел из-за места на верёвках, ну а попутно вспомнили всё, вплоть до выброшенного мимо урны яблочного огрызка. Несколько местных бабушек переместились с лавочек поближе к месту событий и теперь вертели головами, выслушивая бурные прения. Так как в потоке эмоций аргументация явно хромала, то и приоритеты «судейской коллегии» переходили от одной пострадавшей стороны к другой.

Поздоровавшись и предъявив документы, Роман с удивлением отметил, с какой скоростью дамы переключились со своих собственных проблем на проблемы соседей. Вполне мирно собрав грязное мокрое бельё, женщины забыв о ссоре, разглядывали фотографию. Мужчину на фото? Нет. Не видели. Погоди, очки надену. Олька Герега? Так она с дочкой в Испанию на заработки подалась (знаем, чем они там зарабатывают), а в квартире Людка живёт, сестра Ольки. Квартира-то ещё материна. Всё надеялись, что, Ольке с Агашкой, как семье погибшего воина-интернационалиста, хоть коммуналку маленькую выделят, но так и не дождались. Прожили вчетвером в двух комнатах. Две вдовы, старая дева и ребёнок. Людка надеялась, что Семёновна, мать Валерки, заберёт невестку с внучкой к себе, но у той, после похорон сына с головой плохо стало. Вместо того, чтобы ближе к родным, к соседям быть, совсем замкнулась. Даже сын Володька с ней жить не смог. Всё его винила, что не уберёг Валерку в Афганистане. А разве от судьбы спрячешься?

Узнав, где живёт «Людка», Роман, почти бегом бросился к подъезду, активно махая головой на несущиеся вдогонку советы и комментарии.