Когда под ногами бездна

– Ну, радоваться тут особенно нечему, сынок. Теперь скажи мне, что дает тебе повод предполагать, что Никки, кто бы она ни была" находится здесь? Это письмо?

– Я решил, что логично начать поиски с вашего дома. Если ее здесь нет, почему вы играете такую важную роль в планах Никки?

Сейполт, казалось, искренне недоумевал.

– Не имею ни малейшего представления. Я говорю правду, Марид. Никогда не слышал о твоей Никки, и она меня нисколько не интересует. Прислуга подтвердит: уже много дет меня вообще не интересуют женщины.

– Никки – не совсем обычная женщина, – заметил я. – То, что связывает ее со слабым полом, создано хирургами на каркасе мальчика. Может, именно это поддерживало ваш интерес столько лет...

Сейполт начал терять терпение.

– Буду краток, Одран. У меня попросту отсутствуют физические возможности для того, чтобы чувствовать влечение к кому бы то ни было. Я больше не испытываю желания восстановить данные функции, так как обнаружил, что сейчас меня по-настоящему интересует лишь бизнес. Ферштеен?

Я кивнул:

– Думаю, вы не позволите мне осмотреть ваш прекрасный уютный дом? Я не помешаю вашей работе, буду тих, как тушканчик.

– Нет, – сказал Сейполт злорадно. – Арабы – известные воришки. – По лицу его расползлась очень неприятная улыбка.

Меня не так-то легко спровоцировать; я сделал вид, что ничего не случилось.

– Могу я получить свое письмо обратно? Сейполт безразлично пожал плечами. Я подошел к столу, взял записку Никки и засунул ее обратно в сумку. Бросил взгляд на кипу документов.

– Импорт-экспорт? Сейполт удивился.

– Да, – произнес он и опустил глаза на стопку накладных.

– Что-нибудь конкретное, или, как обычно, всякая всячина?

– Какая тебе, к черту, разница, чем я за... – Я подождал, пока он дойдет до середины своей гневной тирады, затем внезапно стукнул левой рукой по внутренней стороне его кисти, отбив в сторону дуло игломета, а правой – хлестнул по пухлой белой физиономии. Потом сильнее сжал руку, держащую оружие. Мы безмолвно боролись какое-то время; Сейполт продолжал сидеть, я возвышался над ним. Выгодная позиция и неожиданность нападения дали мне преимущество. Я резко вывернул кисть немца. Он захрипел, игломет вывалился из онемевших пальцев и упал на стол; свободной правой рукой я отбросил его в дальний угол комнаты. Сейполт не пытался вернуть игломет.

– У меня имеется и другое оружие, – сказал он тихо. – Есть сигнальное устройство, чтобы вызвать Рейнхарта и других.

– Не сомневаюсь, – произнес я, не ослабляя хватки. Маленький садистик, сидящий в темном уголке моей души, начал наслаждаться ситуацией. – Расскажи мне о Никки.

– Эта девка сюда никогда не приходила, я ни черта не знаю о ней, – сказал Сейполт. Ему уже было по-настоящему больно. – Пожалуйста, можешь приставить к моему виску пистолет, можешь драться со мной, с моими людьми, можешь обыскать дом. Но, черт тебя возьми, я не знаю никакой Никки! Если ты вбил себе в голову, что я вру, все равно не поверишь ни единому слову, что бы я ни сказал. Теперь проверим, умный ты или дурак.

– По меньшей мере, еще четыре человека получили такое же письмо, – сказал я, размышляя вслух. – Два уже стали трупами. Может быть, если мне не удастся найти здесь какие-нибудь улики, это сможет сделать полиция?

– Отпусти руку, – произнес он повелительным ледяным тоном. Я разжал пальцы: зачем бесполезно напрягаться? – Давай, вызывай свою полицию! Пусть ищут. Пусть они тебя убедят. А когда они уйдут ни с чем, я заставлю тебя пожалеть, что ты вообще появился здесь. Если сию же секунду не покинешь мой кабинет, ты, некультурный идиот, другого шанса покончить дело миром у тебя не будет. Ферштеен?

"Некультурный идиот" – популярное в Будайине ругательство. В переводе оно звучит довольно глупо. Сомневаюсь, что подобное выражение имелось в словарном запасе училки, из которой Сейполт черпал сейчас знания; удивительно, что такой человек за годы, проведенные среди нас, смог выучить именно эту фразу.

Я бросил взгляд на игломет, лежащий на ковре примерно в дюжине футов от меня. Я был бы не прочь забрать оружие с собой, но не хотел поступать "некультурно". Однако подбирать и услужливо подавать оружие Сейполту тоже не собирался; пусть блондинчик отрабатывает свои деньги.

– Спасибо вам за все, – произнес я тепло и дружелюбно. Затем снова превратился в тупого араба, потрясенного оказанной ему честью. – Я твой должник, о обладатель многих достоинств! Да будут твои дни счастливыми, да проснешься ты завтра сильным и здоровым!