Когда поёт Флейта Любви (СИ)

Четан несколько мгновений всматривался в лицо своей рабыни, а потом неожиданно сорвал со стены флейту, схватил девушку за руку и едва ли не волоком потащил к реке через всю деревню. Анита перестала упираться, как только они оказались на всеобщем обозрении. Апачи с нескрываемым любопытством наблюдали за ними, но Четану, похоже, это было совершенно безразлично.

Когда они спустились к реке, он вдруг повел ее вдоль берега, а потом свернул в кусты. За кустами среди плотно растущих деревьев оказалось искусственно созданное подобие беседки, стенами которой служили те самые плотные заросли, а посередине лежало очищенное от коры широкое бревно, служащее, видимо, лавкой.

Четан усадил Аниту на бревно, а сам сел напротив прямо на землю. После этого он серьезно посмотрел ей в глаза, словно пытаясь понять ее состояние, но девушка быстро все скрыла и опустила голову.

И вдруг Четан заиграл. С первых же нот мелодия сразила душу Аниты своей надрывной печалью, которая вскоре переросла в мелодию зарождающейся надежды. Четан играл, закрыв глаза и отдавшись музыке, а Анита просто перестала дышать. Эти звуки настолько касались ее души, что вызывали просто взрыв неконтролируемых эмоций, высвобождая все тайное из самих глубин истерзанного печалями и страхами сердца.

Анита закрыла глаза и всецело отдалась этой музыке, позволив нескольким слезинкам скатиться по ее щекам. Её губы беззвучно двигались в молитве.

Мелодия Четана становилась все более нежной, ласковой и убаюкивающей, словно голос матери, ласкающий своего ребенка. Анита вытерла слезы, не открывая глаз, и Четан перестал играть. Воцарилась неловкая и звенящая тишина, и лишь плеск воды в реке доносился сюда с неизменным постоянством.

Придя в себя, Анита открыла глаза.

Четан смотрел на нее странным печальным взглядом, а потом вдруг улыбнулся и протянул ей флейту.

Неужели он предлагает ей сыграть? Что??? Он узнал, что она брала его «сихутанку»? Он слышал, как она играет? Анита испугалась и отрицательно мотнула головой. Четан не стал настаивать. Вместо этого он поднялся, сел около нее на бревне, а потом что-то достал из своей кожаной сумки и протянул ей. Это были незнакомые красные ягоды. Анита быстро взглянула в его лицо, которое светилось добродушием, а потом неуверенно взяла лакомство, тихо пробормотав «спасибо» на языке апачей.

Четан, внимательно наблюдавший за ней, делал свои выводы. Во второй раз он увидел, что его музыка побуждает Табо молиться Богу. Ее реакция была для него удивительна, но приятна. Когда он играл, он тоже молился в своей душе. Они вместе поклонялись Одному Богу, и это было прекрасное единство. Но Анита была все еще объята страхом. Она не верила ему. Может прямо сейчас заговорить с ней и сказать, что он тоже любит Иисуса? Может, тогда она сможет довериться ему?

И тут настала очередь Четана бороться со своими страхами. Он вдруг осознал, что не может решиться заговорить с ней. Почему? Он задумался. Все было так туманно в его сердце. Казалось бы, заговори сейчас, успокой ее, убеди — и все будет в порядке. Ну а если она не успокоится? Что если она отвергнет его и не поверит ему?

Четан понял, что он просто… боится. Боится потерять ту, которую только обрел. Однажды он уже терял своих родных, однажды его сердце уже было разбито вдребезги. Он жил, исполненный ненависти, пока Табо не явила ему любовь Иисуса. И сейчас рядом с ней он стал преисполнен нежности, радости и мира. Он давно не испытывал ничего подобного, но… все эти чувства сделали его уязвимым. Если она не примет его искренность — ему будет снова невыносимо больно. Четан смутился от этого открытия, и ему стало стыдно за свою трусость. До этого момента он был уверен, что не боится ничего на свете совершенно ничего…

Юноша погрустнел. Сможет ли Анита поверить ему, ведь она пережила немало жестокости со стороны его народа, да и он с самого начала не был образцом доброго человека? Его совесть резко пробудилась, и он осознал, что в последние годы был со многими людьми крайне жесток. Он спокойно смотрел, как его соплеменники убивали белых пленников и пленниц. Он без тени смущения наблюдал за набегами на мирные караваны и без слов одобрял повальное рабство, царившее в их деревне.

Это открытие еще больше подавило его радость. Ему стало больно, ведь он так ярко представил, что именно могла чувствовать Табо, подвешенная на позорном столбе после сильных побоев. Его сердце вздрогнуло, совесть, как меч, пронзила внутреннего человека, да так, что у него перехватило дыхание. Он схватился рукою за грудь, словно пытаясь сдержать это ранящее чувство. Анита, до этого погруженная в себя, заметила его движение и резко взглянула в его лицо. Увидев, что Четан измученно закрыл глаза, она подумала, что болят его старые раны, и сильное волнение накрыло ее с головой. Она в неосознанном порыве схватила его за руку и прошептала:

— Четан, что с тобой? Тебе плохо?