Когда погаснет сэн

Нова видел как быстро тускнел глаз саламандры, как с каждым ударом она истекала кровью. Нова решил закрыть глаза, чтобы больше не печалиться, но эта картина преследовала его разум, не давая сил для колдовства магии света. Он не мог собраться с силами и еле сдерживал слёзы. «Чёрт, Нова, я разберусь сам, отдохни от этого дерьма.». Такой эмоциональный удар по напарнику разозлил Рино, его жар стал куда сильнее, а факел в руке стал взрываться словно связка петард. Чем быстрее Рино убьёт Салазара, тем скорее Нова придёт в себя. Шаг для замаха, рывок. Простые, но смертельные движения. Рино метнул клинок на цепи прямо в голову Салазару, он кричал и молил о пощаде через невероятную боль. Осколки черепа вонзились ему в мозг и заставляли кровоточить. Несколько минут он в отчаянии и невозможной боли ещё мог жить, поэтому Рино без пощады потянул цепь в свою сторону, чтобы совершить добивающий удар. Салазар упал наземь и разбил нос, он корчился от боли и кричал, его эхо раздавалось по всей темнице, кровь из его головы била фонтаном. Затем быстро, без промедлений Рино взял клинок и перерезал зверолюду глотку. Теперь он не сможет кричать и тихонько захлебнётся в своей же крови.

– Спасибо, Рино… Я бы не справился…

– Это была жестокая смерть, не знаю даже, заслужил ли он её…

В этот момент Нова хлопнул друга по плечу и ответил:

– Мы не блюстители закона, нам не стоит думать кто какой участи заслужил. Мы персонал БРОМСО класса B.

– Ты прав, жаль только, саламандра уже не дышит. Мы не успели её спасти.

– Не стоит об этом думать, ёло.

– Да. Давай лучше поможем старику, саламандра достаточно расплавила решетку, чтобы мы смогли зайти.

Внезапно тихий хриплый голос, звучавший будто последние вздохи тяжело больного, остановил их:

– Ishrim дало. Тю. Бесполезно. Не удастся вам меня так вытащить…

– Ёло, ты о чём?

– Он питается моей, gal'tush, бессмертной кровью. Vanama…

– «Бессмертной»? Старик, ты так не шути, пойдёшь с нами на волю, в БРОМСО о тебе позаботятся.

– Волю? Grun pa zi'gsha yu-te. Эры сменяют одна за другой, слишком сильные изменения принесли на эту землю люди. Мне уже не вернуть мою вторую эру. Vanama…

– Погоди, «вторую»? Как ты мог жить во второй эре?

– Думаешь, мне есть дело до того, чтобы кому-то доказывать свою правоту? Я просто говорю что я знаю. Четыре с лишним тысячи колец назад я видел blo'tush битву Тасима и Родиза. Они были легендарными воинами Хандерфэлла. Сражались друг с другом день и ночь, пытаясь узнать кто всё-таки сильнее. Я застал их последнюю битву, никто не выжил в ту судьбоносную ночь. Vanama! Эх, grun pa zi'gsha. Они сражались как боги, но не были таковыми. Всю эту ересь ваши придумали предки, они умерли в благом неведении, а мне не повезло с судьбой. В моих жилах течет бессмертная кровь. Vanama…

– Ёло, постой… В это просто невозможно поверить. Ты хочешь сказать… Богов нет?

– Я уже это сказал, мне не нужно повторять. Vanama…

– Старик, так тебе четыре тысячи колец? Если не хочешь выбираться отсюда, может тебя избавить от мук сектантов?

– Это вас мучат сектанты. Моя жизнь ничего не стоит, vanama, ибо она не кончится, как бы я того не хотел. Моя кровь – источник их «магии». Иоанн вставил мне эти трубы и делится с сектантами только каплей её бессмертия.

– То есть никакой магии крови нет?

– Именно. Tvucha L shal'bo. Иоанн обманывает даже собственных болванов. Он и вас смог обдурить. Никакой магии крови нам моём веку не существовало. Vanama…

– Нова, подожди, у меня есть один вопрос. Старик, как ты здесь оказался?

– Всё просто, во время войны четвертой эры мне предложили смерть. Иоанн сдержал слово, с каждым кольцом я чувствую слабость. Эх, ещё пару колец, и я наконец сгину. Однако Иоанн спрятал меня подальше от любопытных глаз. Удивлён, что вы нашли меня. Иоанн был обычным капитаном форта Ан, пока не отыскал меня, он был опьянен желанием обрести бессмертие. Сколько же колец я искал смерти. Вам, щенкам, никогда не понять страха вечности. ВСЕ ВЫ ГЛУПЦЫ!

Старик резко поднял голову, его взгляд источал смерть. В нём была заключена сама вечность. Именно она стала сердцем ада на Хандерфэлле – острове Ан. То, что было заперто на долгие кольца появилось пред глазами обычных людей. Глаза этого человека видели слишком долгую историю, чтобы оставаться человеком. Само слово «кольцо» для него сродни лишь одной секунде. Месяца? Сотни, тысячи колец? Эры? Нет. В его разуме не эти слова определяют время. Жизнь и смерть. Если их нет, нет и времени, только бесконечный страх. Его слова были буквально пропитаны знаниями давно ушедших колец. Словами, которые вряд ли уже кто-нибудь вспомнит.

– Ёло… Что всё это значит? Этого просто не может быть… Я не понимаю…

– Эй, старик, как нам убить Иоанна?