Когда погиб Милован

— Он — твой телохранитель и связник между тобой и нашими людьми, которые будут тебе переданы… Теперь перейдем к Мареку. Несколько раз мы посылали к нему своих людей, но безрезультатно. Двоих он перевербовал, о двух ничего неизвестно. Будь с ним осторожна. Сейчас возьми личное дело Бедуина и просмотри его. — Штольц подал Эльзе толстую папку, на которой стоял гриф «Совершенно секретно». — Работать будете здесь, секретарь предоставит вам кабинет.

В этот же день Миллер и Гардекопф начали готовиться к новому заданию. Листок за листком просматривали они документы, касающиеся Германа Марека. К шести часам изучение личного дела Бедуина было закончено.

Устало откинувшись на стул, Эльза спросила:

— Что скажете, обер-лейтенант, о Мареке?

— Скажу одно: задание вам поручено не из легких.

— Да-а… — протянула Эльза. — Документы, собранные в этой папке, говорят о том, что Герман Марек — разведчик очень высокого класса, и вслепую, руководствуясь только данными документами, идти на встречу с ним нельзя. Мне надо найти человека, который был бы лично знаком с Бедуином. Узнайте, не работает ли на нас кто-нибудь из его бывших сослуживцев или где можно найти такого человека.

— Вас понял, фрау гауптман.

— Завтра после обеда жду вас здесь.

Обер-лейтенант вышел. Эльза задумалась. Абвер зря не затевает такие операции. Завтра утром надо передать шифровку и известить Центр о задании, указать место, где она будет находиться. Не может быть, чтобы в Швейцарии не было наших разведчиков. Кто-то придет к ней на связь. По всему видно, что Марек стоящий парень, возможно, удастся привлечь его к работе в пользу Советского Союза.

Миллер закрыла кабинет на ключ и с личным делом Бедуина отправилась к Штольцу.

— Господин штандартенфюрер, личное дело Бедуина оставить у вас?

— Да. Ознакомилась? Твое мнение?

— Надеюсь справиться с заданием. Досье на Марека не совсем полное: нет его увлечений, что любит, что ненавидит, кто он в личной жизни и много другого, что должен знать человек, начинающий с ним борьбу.

— Ты права, в личном деле этого нет. Когда выполнишь задание, мы дополним его характеристику. Марек — очень скрытный человек, о нем столько разноречивых мнений, что мы воздержались от выводов. То, что скажешь ты, вернувшись из Швейцарии, будет занесено в его личное дело.

— Я постараюсь эти данные предоставить вам еще до отъезда в Швейцарию.

Видя, как удивился Штольц, Эльза добавила:

— Я все завтра вам объясню, господин штандартенфюрер.

— Буду очень рад услышать от тебя что-нибудь новое о Бедуине.

Миллер вышла на улицу. Утром была оттепель, сейчас подморозило, и было очень скользко. Несколько ребят лет десяти, разогнавшись по обочине тротуара, становились на отполированную до ледяного блеска дорожку и с визгом неслись один за другим. Миллер минут пять стояла, наблюдая за ребятишками, потом разбежалась и прокатилась тоже. Проходившие мимо три солдата удивленно посмотрели на нее. Эльза рассмеялась и зашагала к пансиону.

В тот же вечер она составила шифровку для Центра. Почти два часа ушло у нее на это. Просмотрев ровные колонки цифр, она переписала их на папиросную бумагу и свернула лист в маленькую трубочку. Оделась и пошла к кинотеатру. У кассы было много людей, Миллер решила дождаться, пока очередь уменьшится, чтобы положить шифровку в тайник. Она так увлеклась, рассматривая в фойе портреты киноактеров, что не заметила, как к ней приблизился Андрей.

— Хайль Гитлер, фрау гауптман.

— Хайль Гитлер. Вы в кино?

— Очень много людей, пойду в другой раз.

Миллер поняла, что Андрей неспроста подошел к ней, тихо спросила:

— Что случилось?

— Вчера после вашего ухода какой-то тип очень внимательно изучал тайник, когда он ушел, я протер все вокруг спиртом, но ликвидировать тайник не стал. Очень сомнительный человек, раньше я его в кинотеатре не встречал.

— Вчера я тщательно проверила, нет ли за мной хвоста. Ничего подозрительного не заметила.

— Я не сказал, что этого человека привели вы, но лучше не рисковать. Давайте шифровку.

Миллер незаметно передала ему трубочку из папиросной бумаги.

— О гибели Фрица расскажете на словах. О нем я почти ничего не писала.

— Понял. Сегодня я ходил в призывную комиссию, приняли. Послезавтра отправляюсь на фронт.

— Желаю удачи. Прощай, Андрей…

— Прощай, Милован.

Эльза пошла к выходу. Ей было больно расставаться с товарищем, она была уверена, что больше не встретит Андрея. И снова она оставалась одна. Сейчас нужно серьезно готовиться к встрече с Мареком. С этими мыслями она подошла к пансиону. На крыльце стоял Гардекопф.

— Прошу прощения, что побеспокоил вас, но у меня есть информация, которая должна заинтересовать вас.

Они поднялись в комнату Эльзы.

— Рассказывайте, что узнали? — нетерпеливо спросила Миллер.