Когда погиб Милован

Эльза взяла со стола лист, исписанный таким почерком, словно по бумаге прошли танки, пробежала глазами текст. Чутье не обмануло ее: родственник арестованного разрабатывал и испытывал самолеты, управляемые по радио. Эльза слышала о таких самолетах еще в Берлине. Она закрыла полуграмотное, но очень важное свидетельство в ящик стола. Перепуганный гауптман ожидал решения с таким видом, будто перед ним сидела не красивая женщина, а скорый на руку полевой трибунал.

— Гауптман! Дайте слово, что подобное больше не повторится. Если вы пойдете под суд, карьера вашего родственника окончена. Из уважения к нему я отпускаю вас.

— Слово офицера: подобное никогда… никогда!..

— Верю… Тем более, что документы у нас хранятся бессрочно. Ваше счастье, что я женщина. Женщины всегда добрее мужчин. Даже если и выше их по должности. Гардекопф, верните ему пистолет.

Обер-лейтенант подал танкисту парабеллум. Гауптман вложил пистолет в кобуру, щелкнул каблуками.

— Благодарю. Разрешите идти?

— Я не прощаюсь. Время от времени мы будем рады потолковать с вами на интересующие нас темы…

Танкист вышел. Эльза повернулась к Гардекопфу:

— Учитесь, как заставлять людей работать на абвер… — Она была вполне искренняя в своих чувствах. — А теперь — пора заняться Фоссом. Можете применить физическое воздействие.

Дверь в кабинет начальника СД была приоткрыта. Верг сидел за столом Гейнца, Венкель стоял перед ним и невнятно оправдывался. Верг кивнул Эльзе с видом хозяина. Она прошла через кабинет и опустилась в кресло.

— Гауптштурмфюрер, — чеканил Верг, — сказанное мной примите к сведению! Можете идти…

Венкель резко повернулся. Эльза заметила, как он облегченно вздохнул. Верг снял маску суровости, участливо наклонился к Эльзе:

— Забрала?

Миллер подала шифрограмму.

— Это вам… — она многозначительно посмотрела на стены.

— У этих стен ушей нет, — улыбнулся Верг. Развернул тонкую бумажную полоску, просмотрел. — Молодец, догадалась, что…

— Мой ключ не подходит… А взламывать замки — зачем?

— Тебя, видимо, интересует, что ответили на наш запрос?

— Если речь идет о моем муже…

— Что ж, — после паузы поднял голову Верг. — Капитан уже в отряде. Обучает военному делу. Подписал сообщение «Седой».

— Мои «рецепты» идут через него? — спросила Эльза, кляня себя за опасное любопытство.

— Да. Он знает о Миловане, но кто такой Милован, не подозревает никто из цепочки.

— Верг! Со связью совсем худо стало, — снова чисто по-женски пожаловалась Эльза. — У меня остается один канал. Если с ним что-то случится… — Она махнула рукой.

— В экстренном случае воспользуешься сегодняшним вариантом, пароль прежний. Ну а я по приезде в Берлин буду добиваться, чтобы тебя вернули ко мне…

— Мне и самой кажется, что в Берлине я приносила бы пользы больше. Здесь есть и подполье, и партизаны, а в Германии…

— Ну что ж… Постараемся…

— Штольц тоже обещал мне…

— Я пробуду здесь еще дня два, так что если понадобится моя помощь, говори…

Эльза замялась.

— Ну…

— Помощь мне не нужна. Но я должна буду решить один вопрос. Съездить тут неподалеку… Кажется, я вышла на провокатора… Никому, кроме меня, туда не добраться… Если сорвется, сообщите… моим.

— Эльза, мне не по душе твоя горячность. Я тебя и прошу, и приказываю: не согласовав с руководством, не предпринимай никаких рискованных акций! — собеседник Эльзы встревожился.

— Но это, Верг, серьезное дело: могут погибнуть люди.

— А здесь, по-твоему, курорт?! Сообщи по своим каналам — вопрос решится без тебя! Помни, ты не диверсант. Нам куда важнее не твое умение метко стрелять, а твоя информация… На тебя возлагаются особые надежды, и безрассудствовать ты не имеешь права. В Германии ты была сдержанней. Что происходит с тобой сейчас? Сказывается отсутствие наставника или ты всерьез поверила в неуязвимость? Так не бывает…

Что происходит с Эльзой, Верг понимал. Зверства оккупантов на советской земле — вот причина растущего беспокойства Эльзы Миллер. Ей все труднее было скрывать свои переживания, свою боль, оставаться просто наблюдателем, когда вокруг расстреливают, пытают, сжигают заживо!..

Верг некоторое время сидел молча, обдумывая, как поддержать товарища.