Когда поёт Флейта Любви (СИ)

Он замер на месте и не двигался, прислушиваясь к малейшему шороху вокруг, но больше никакого голоса он не услышал. Немного успокоившись, юноша вернулся в комнату.

София! Неужели с тобою действительно что-то произошло?

На него напала необъяснимая тоска. Будучи занят своей местью и поисками сестры, он полностью забыл о ней. Но сейчас на него посыпались воспоминания.

Он увидел ее впервые в полутьме своей темницы. Она — миниатюрная, добрая и необычайно развязная — показалась ему существом из другого мира. Она гладила его по волосам, восхищалась его лицом и даже обнимала его как-то так искренне, что невозможно было уличить ее в распущенности. Он до сих пор не понимал, почему она себя так вела, но потом она что-то переосмыслила и сильно испугалась. Она стала тихой и покорной, а в самом конце их последнего разговора… призналась ему в любви!

Хота очень скорбно вздохнул. Мысль о том, что он, фактически, отмахнулся от нее, теперь доставляла ему чувство вины и невосполнимой потери. Если бы он мог повернуть время вспять…

Уснул он с большим трудом, а утром, сразу же после пробуждения, отправился по делам в город, чтобы отвлечься от тяжелых дум.

София тоже проснулась рано и чувствовала себя разбитой. Она была очень голодна, а ночью ее измучили кошмары. Ей снилось, что за ней пришел ее ненавистный «жених» и пытался силой увезти обратно, а она в отчаянии звала Хоту: «Хота! Где ты??? Спаси меня!!!». Но Хота не пришел, а она проснулась вся в слезах.

«Наверное, Леонард своим поразительным сходством с Хотой заставил меня вспомнить о нем», — печально подумала София и глубоко вздохнула. Перед глазами невольно появился образ длинноволосого молодого апача с пронзительно-зелеными глазами и воинственным выражением на красивом лице. За прошедшие годы ее чувства к нему хоть и поутихли, но не исчезли. Они, наверное, не исчезнут никогда. Но… он больше никогда не возвращался. София понимала, что ей не на что надеяться. Он был дитем свободы, рожденным для широт прерии и для жизни на лоне природы. Ему нужна спутница под стать его мировоззрению: какая-нибудь выносливая и сильная индианка, которая станет отражением его самого.

София еще раз обреченно вздохнула и прошептала:

— Наверное, ты даже не помнишь о моем существовании… А я… я не забуду тебя никогда!

Ее печальные мысли неожиданно были прерваны стуком в дверь. Поправив одежду и волосы, она вышла из комнаты. Пастор Моуди с улыбкой принес ей поднос с кашей и чаем.

— Софочка, — немного укоризненно произнес он, — ты заморишь себя голодом из-за своей стеснительности! Ведь ты не приходишь кушать из-за Леонарда, я прав?

София покраснела и смущенно кивнула.

— Я так и знал! — рассмеявшись, проговорил пастор. — Но ты, пожалуйста, перестань! Лео очень хороший парень. Он, конечно, бывает грубоват, и тебе не нужно обращать на это внимание, но с женщинами он, обычно, учтив и вежлив. Он не обидит тебя! Так что жду тебя на совместный ужин! Ах да! Сейчас его нет и не будет до самого вечера. Тебе нужно сделать генеральную уборку в нашей комнате до его прихода, хорошо?

София утвердительно кивнула. Мысль, что Леонарда не будет какое-то время, принесла ей облегчение.

…Уж через час она убиралась в их комнате. София делала это и раньше много раз, поэтому справилась очень быстро. Уже заканчивая уборку, она увидела большую кожану сумку, лежащую на потертом стуле. София догадалась, что с этой сумкой Леонард приехал из своего путешествия. Ей пришлось поднять ее, чтобы переложить на другой стул, но вдруг сумка выскользнула из ее рук на пол, и ее содержимое высыпалось вокруг.

София ужаснулась! Она начала стремительно собирать все обратно. Там было несколько книг, два ножа, какие-то письма и… индейские яркие амулеты! София замерла, увидев последние, и сердце ее отчего-то екнуло. Ей опять живо вспомнился Хота, который очень любил свои украшения и наотрез отказывался с ними расставаться. Но… почему подобные амулеты находятся у Леонарда? Странно! Он не похож на того, кто мог бы открыто носить подобные вещи.

София стремительно собрала все обратно в сумку и дрожащими от волнения руками убрала ее на место.

Когда наступил вечер, снова послышался дружелюбный голос пастора Моуди:

— Софочка, дитя мое! Спускайся к ужину!

Но София ужасно этого не хотела. Почему-то встреча с Леонардом внушала ей панический ужас. Она начала ходить взад-вперед по комнате, придумывая, как и сегодня избежать встречи с ним. Через минуту она придумала. Схватив накидку и сумку, она выскочила во двор и, уже подбегая к воротам, громко крикнула:

— Пастор Моуди! Я сегодня пойду домой! Извините меня, пожалуйста!

И выскользнула прочь…

На следующее утро она вернулась весьма рано и тихонько вошла во двор. К ее удивлению, из кухни уже доносились голоса: видимо, пастор и его подопечный встали сегодня с рассветом. София уже хотела убежать к себе наверх, как вдруг ей пришла в голову безумная мысль: вот бы посмотреть, какого цвета у Леонарда глаза! Зачем ей это было надо, она не знала, но любопытство уже повлекло ее по направлению к кухне.