Когда прерывается фильм

– Вот оно что, – наконец вымолвила Джейн. – Я чувствовала, что она от меня что-то скрывает.

И она повернулась к Терреллу с таким гневом в глазах, что он ужаснулся.

– Послушайте! Вы должны найти этого выродка! Если вы этого не сделаете, я сама займусь им и этого так не оставлю! Подумать только, что мерзавец сделал с моей сестрой. Она во многом была дурной девушкой, но нельзя же безнаказанно поступать так с женщиной, какой бы она ни была.

Джейн повернулась и шатаясь пошла к выходу.

– Пойди за ней и отвези домой, – сказал Террелл Беглеру. – Потом мы поговорим с ней еще.

Беглер поспешил следом за Джейн, но увидел только, как она остановила проезжающее мимо такси и села в него. Машина тронулась, мелькнуло худое лицо и сверкающие глаза. Облегченно вздохнув, он вернулся к Терреллу.

– Она уже уехала на такси, – доложил Беглер.

– Тогда надо узнать, нет ли у Хесса чего-нибудь нового. А потом поговорим с Харди.

Полицейские сели в служебную машину.

Валери с отцом вернулась в отель «Спэниш Бэй». Она заметила, что сочувствие, проявленное отцом вначале, за время посещения Криса улетучилось. Валери узнала, что ее ожидает неприятный разговор, и приготовилась к нему. Важно было сохранить спокойствие.

Войдя в номер дочери, Треверс немного изменившимся голосом произнес:

– Вал, самое лучшее, что ты сейчас можешь сделать, – это упаковать чемоданы и уехать вместе со мной. Мне нужно успеть на пятичасовой самолет, и, если ты немного поторопишься, мы улетим этим рейсом.

– Я останусь, отец. Что мне делать в Нью-Йорке, если Крис здесь?

Треверс сделал нетерпеливый жест:

– Я говорил с доктором Густавом. По его мнению, есть шанс, что когда-нибудь Крис поправится, но имей в виду, что теперь все еще усложнилось. Происшедшая с ним перемена и потеря памяти требуют, чтобы он находился под постоянным надзором. О том, чтобы ему жить в отеле, теперь не может быть и речи.

– Тем более мне необходимо остаться здесь и каждый день посещать его, – решительно заявила Валери.

– Я полагаю, что доктор Густав не разрешит тебе ежедневные посещения.

– Почему ты так считаешь?

– Вижу, что мне не остается ничего другого, как рассказать тебе все. Не исключена возможность, что Крис способен на насилие.

Валери поднялась и подошла к окну. Она стояла там довольно долго, прежде чем наконец спросила:

– Доктор Густав действительно сказал тебе, что Крис способен на насилие?

Она обернулась к Треверсу. Тот озабоченно смотрел на дочь, и решительность в ее взгляде не скрылась от него.

– Да, и, если ты хочешь посещать Криса, имей в виду, что одну тебя с ним не оставят.

– Этого я не могу понять. Ведь я все время была с ним одна. Разве теперь выяснилось что-нибудь новое?

– Боюсь, что да. Эта внезапная потеря памяти – тревожный симптом. При такого рода ранениях головы, как у Криса, возможно, что во время следующего приступа он станет опасен. Конечно, я не особенно разбираюсь в таких вещах, но доктор Густав не исключает мании убийства. Таким образом, ты с ним сможешь видеться только в присутствии медсестры. У тебя есть желание встречаться с ним в таких условиях?

– Я буду посещать его в любых условиях!

– Родное дитя, ты очень любишь его?

– Да, я его люблю. Окажись я на его месте, я надеялась бы, что он меня не бросит. Не будем больше говорить об этом: я остаюсь здесь.

Треверс встал:

– Тогда я сейчас же отправляюсь в дорогу. Возможно, мне еще удастся попасть на более ранний рейс. Поддерживай со мной связь. Не представляю, как ты будешь здесь жить одна? Может быть, ты захочешь, чтобы кто-то из подруг составил тебе компанию? Но разумеется, ты это устроишь без моей помощи.

– Не беспокойся обо мне, отец, я предпочитаю жить одна.

– Ты не одна, Вал, у тебя есть отец. – Он бросил на нее внимательный взгляд. – Ведь так, не правда ли?

– Конечно, отец.

Однако выражение лица Валери давало ясно понять, что надеяться вытеснить Криса из ее сердца и забрать дочь снова в свой большой дом отцу не придется.

Ли Харди был давно известен полиции. Его знали как бессовестного шулера, выигрывавшего много денег, но достаточно ловкого, чтобы действовать не преступая закон.

Террелл с Беглером сидели в кабинете на Семнадцатой авеню. Задорная яркая блондинка, занятая телефонами, сообщила им, что Харди на ипподроме. Через некоторое время она добавила, что он отправился домой. Полицейские снова вышли на знойную улицу и поехали на Веймс-Драйв, где Харди снимал прекрасную четырехкомнатную квартиру с видом на Бискайский залив.

Харди сам открыл им дверь. Это был высокий брюнет, крепкого сложения, загорелый, с выпуклыми голубыми глазами и ямочкой на подбородке. Мужчина, за которым увиваются женщины. Он устремил на полицейских твердый, холодный взгляд и широко улыбнулся. Распахнутый красный с золотом халат обнажал волосатую грудь. На ногах у Харди были красные кожаные туфли.

– Шеф! Ну это просто удивительно! Входите, пожалуйста, вы еще не были в моем убогом жилище? Заходите, заходите и вы, сержант.