Когда приближаются дали

Уже темнело. Вадим точнее установил щит, чтоб не было перекоса, и вдруг почувствовал, что кто-то наблюдает за ним. Пригляделся. Склонив голову, в уголке между щитами и стеной сидел Алексей. Заметив взгляд Багрецова, он не переменил позы, только еще ниже нагнулся.

А с другой стороны, поднявшись на лесенку, подглядывал Валентин Игнатьевич, и, как подумал Вадим, лишь затем, чтоб узнать, не придвинул ли он щит вопреки приказанию консультанта. Что-то в этом не понравилось Вадиму, странное недоверие! В лаборатории ему поручали не менее ответственные дела, и никто не сомневался в его честности. Только так расценивал Вадим поведение доктора паук Литовцева, и это было обидно.

Генератор был уже выключен, и стрелки приборов успокоились. Вадим удивился, почему в таких решающих испытаниях не участвует Васильев.

Неужели этот первый эксперимент, - а его результат, по мысли Вадима, должен был бы определить направление дальнейших поисков, - не интересует Александра Петровича? Ведь даже его, Багрецова, мучает нетерпение. Получилось или нет?

Глава восьмая

БАГРЕЦОВ ВСТУПАЕТ В ЕДИНОБОРСТВО

Выждав необходимое время, когда, по расчетам, эксперимент должен уже закончиться, Васильев направился к стройкомбайну, подошел к столику, где Литовцев с брезгливо отвисшей губой разглядывал ленту самозаписывающего прибора. Он держал ее растянутой в руках, как портновский сантиметр, и хмурился.

- Паршивы наши дела, Валентин Игнатьевич? - улыбнувшись, спросил Васильев, ничем не выдавая своего волнения. - Не сохнет? Не твердеет?

Вопрос относился не к Багрецову, но тот с радостью поспешил ответить, что влажность ничтожная, стрелка стоит почти на нуле. Все идет как нельзя лучше, и вообще беспокоиться нечего.

Валентин Игнатьевич неприязненно покосился на Багрецова. Мальчишка всюду свой нос сует. Помолчал бы, когда не спрашивают.

А Вадим и сам это понял. Неудобно получилось, бестактно. Чужим голосом проговорил:

- Простите. Я так обрадовался, что... - он замолк и стал чертить пальцем по столу.

- Восторженность надо попридерживать, молодой человек. - Литовцев лениво свертывал бумажную ленту. - Здесь не футбольный матч. Да и радоваться особых оснований нет. Счет не в нашу пользу.

Он повернулся к Васильеву и, уже не обращая внимания на Багрецова, который все еще водил пальцем по столу, чуть припорошенному цементной пылью, начал методично докладывать о результатах первой проверки. В манжетах, словно лампочки, поблескивали топазовые запонки. Говорил он бесстрастно, сдобным, мягким голосом; сначала коснулся вопросов, не вызывающих никаких сомнений, признал, что кое в чем ошибся. Вязкость, например, не уступает лидариту. А потом постепенно перешел к главному и заявил, что его беспокоит остаточная влажность.

- Я не верю в точность измерений, - он постучал пальцем по стеклу прибора. - В данном случае таким прибором нельзя пользоваться.

Вадим отодвинулся от стола, чтоб не мешать; изумлен он был до крайности. О чем идет речь? Прибор высокой точности запломбирован, имеется паспорт, из которого ясно видно, с какой погрешностью можно производить измерения.

- Подведем, как говорится, "сумма-суммарум", - продолжал Литовцев. Кое-что мы уже выяснили, Александр Петрович. Но прежде чем заливать новой массой всю форму, необходимо проверить несколько плит приборами более высокой точности. Прецизионными в полном смысле этого слова. Мы с Дарковым однажды поплатились целым месяцем работы из-за недооценки техники измерений. Нельзя же так, Александр Петрович, - он с извиняющимся видом развел руками. - Нельзя.

И хотя Багрецов доказывал, что измерение влажности в любой среде доступно даже радиолюбителям, которые сами строят для этого приборы, Литовцев стоял на своем. Не один, а два прибора разных типов надо выписывать из Москвы. Багрецову же было невдомек, что это как-никак несколько дней, которых Литовцеву не хватает. Что касается Васильева, то Валентин Игнатьевич надеялся его убедить ссылками на прежние свои работы, доказывающие необходимость особенно тщательного эксперимента. В этом Литовцев не ошибся. У Васильева пока еще не было серьезных оснований возражать.

Валентин Игнатьевич надел шляпу, прихлопнув ее на макушке.

- Ну вот, обсудили "про эт контра", как говорится, "за" и "против". Пора и по домам.

- Одну минуточку, Валентин Игнатьевич, - остановил его Багрецов. - Только один вопрос: какая здесь требуется точность?

- Где? - будто не понимая, переспросил Литовцев, тяжело опираясь на палку.

Вадим опустил лампочку пониже и пальцем указал на шкалу прибора:

- Вот тут.

Литовцеву самому не приходилось заниматься измерениями. На то существовали научные сотрудники, инженеры-исследователи, лаборанты. Вопрос Багрецова его разозлил.

- Занимайтесь своим делом, Вадим Сергеевич, - сквозь зубы процедил Литовцев и нервно помахал палкой. - Нам нужна максимальная точность.

- Но какая? В каких пределах?

- Короче говоря, Вадим Сергеевич, нас эта точность не удовлетворяет, сухо заявил Литовцев. - Подготовьте письмо о высылке нового прибора. Александр Петрович подпишет.