Когда причиняют добро. Рассказы

Ребёнок Чивон родился на десять дней раньше предполагаемой даты — утром четвёртого дня тридцать девятой недели беременности. Воды отошли, когда она, проводив мужа на работу, дремала в кровати. Чивон среагировала относительно спокойно. Переодела бельё, прикрепила впитывающую прокладку, просунула руки в рукава тренча. Она действовала в непредвиденной ситуации точно в соответствии с последней главой книги «Всё о беременности и родах для будущей матери», ставшей библией для всех беременных женщин её поколения. Она двигалась очень осторожно, мысленно пункт за пунктом прокручивая в голове инструкцию. Автор книги писал: «Чем серьёзнее ситуация, тем важнее помнить о главном. Думать только о безопасности ребёнка! Не тратить время на праздное шатание — без рассуждений ехать в больницу».

Придерживая живот рукой, Чивон вызвала такси. После этого она позвонила мужу. Как это часто бывало, он не ответил. Её муж был научным сотрудником самой крупной в Корее корпорации, занимающейся полупроводниками, и был настолько завален работой, что за всё время беременности Чивон едва ли хоть раз ужинал дома. «Я еду рожать», — оставила она голосовое сообщение и вдруг осознала, что в этот момент проявляет наибольшую самостоятельность за всю свою жизнь. Свекровь в это время гостила у дочери в Токио, а жившая в соседнем городе родная мать не ответила на звонок. В любом случае таксист домчится до неё быстрее, чем муж или другие родственники. К счастью, вещи были уже заранее собраны. В небольшой сумке, размера ручной клади, лежали подгузники, распашонки, пелёнки и всё необходимое. Сложно было представить, что малыш, сейчас усиленно пинавшийся в её животе, через несколько дней вернётся домой, одетый во всю эту одёжку. Схватки начались, когда она уже была на заднем сиденье такси. Сначала незначительные, как при месячных, болевые ощущения постепенно нарастали. Водитель такси включил аварийную сигнализацию и нёсся на полной скорости. После того как Чивон поместили в родильный зал, роды проходили самым обычным образом. Через шесть-семь часов на свет появилась девочка весом три килограмма и двести грамм. Самая обычная: не большая и не маленькая. Акушерка, зашивая разрыв промежности, сказала, что для первых родов всё прошло хорошо.

За последующие шестнадцать лет жизни дочки не всегда всё было также гладко. В два года она проглотила пластмассовый винт, а в день своего пятилетия плашмя свалилась с горки на детской площадке и была госпитализирована в реанимационное отделение. В десять лет она сломала левую руку и целый месяц проходила в гипсе. Врач сказал, что если вдруг повреждена пластинка роста локтевого сустава, то, возможно, рука перестанет расти. Неопределённость формулировки «если вдруг» вселяла в Чивон ужас.

— У всех костей есть эта самая пластинка роста?

— Да, разумеется, — без всяких эмоций отозвался медтехник, делавший рентгеновский снимок. Локтевой сустав на здоровой правой руке будет развиваться нормально. То есть будет медленно расти вместе со всеми другими костями в теле. Нормальная правая рука и, возможно, ненормальная левая. Чивон живо представила себе маленькую девочку с двумя асимметричными ручками. Она тряхнула головой, словно пыталась отделаться от назойливой мухи. К счастью, в итоге оказалось, что локтевая пластинка левой руки не повреждена. Всего не перечислить, но за время взросления дочери было много случаев, когда материнское сердце тревожно замирало. Поэтому и на сей раз не могло быть иначе.

Дочь госпитализировали в больницу при университете «Р». Она лежала на пятом этаже в отделении гинекологии. На этом же этаже находились родильный зал и отделение реанимации новорождённых. Чивон прошла сквозь длинный тускло освещённый коридор и, дойдя до угла, увидела приёмное отделение с палатами. Между реанимацией новорождённых и больничными палатами было около тридцати метров. Чивон шла на ватных ногах. Она не смогла завернуть за угол и рухнула на первый попавшийся стул. В больницах всегда такой сухой воздух? Или нет? Ребёнок сейчас спит? Или нет? Она знала, что надо быстрее идти к дочери, но тело отказывалось повиноваться.

— У нас мало времени, — сказал врач незадолго до этого, едва увидев Чивон в отделении реанимации новорождённых. Похоже, он придерживался правила, что в подобных случаях нужно говорить опекунам пациентов всё прямо в глаза. — Как только вы дадите согласие, я смогу принять все необходимые меры.

Чивон лишь едва пошевелила губами, но не произнесла ни звука. Ранним утром её дочь родила ребёнка на двадцать четвёртой неделе беременности, как позднее подсчитали врачи. Родилась девочка. Весила она меньше полутора кынов[1] говядины. Если точно, то 792 грамма. В комнате младенцев и в отделении реанимации всех детей — и мальчиков, и девочек — называли именем матери. На пятый инкубатор в реанимации новорождённых была прикреплена бумажка, на которой ровным почерком было выведено «ребёнок Ким Поми». Опекун опекуна ребёнка Ким Поми. Только что Чивон узнала, что теперь это её новое имя.

* * *