Когда придет Большая Вода (СИ)

Я встал на краю платформы, у стойки шлюпок.

— Повернись спиной.

Я послушно отвернулся. Позади меня Марина что-то колдовала с приборной панелью.

— Начинаем!

Неожиданно за моей спиной появилась большая полоска света, очертившая моё тело и большую часть воды.

— Смотри вокруг!

Внезапно начали вспыхивать столбы света. Сначала один вблизи, потом другой, затем третий.

Они загорались всё дальше и дальше, создавая эффект «небесной лестницы».

Рядом с ближайшими столбами проходили тени больших кораблей, больше похожих на черепашьи панцири, нежели на суда.

На каждом из них с фонариками мелькали люди, стоявшие на палубах. Они кричали и махали друг — другу руками.

Я посмотрел под ноги и увидел, что на нижних бортах «Потёмкина» люди тоже собираются с фонариками и что — то кричат и передают друг другу. Это самое странное зрелище — «корабельные столбы», ведущие в небо, люди, что-то кричащие друг другу, гудящие корабли…

Через пятнадцать минут столбы начали затухать. Через некоторое время успокоились и люди на судах.

Марина выдохнула и что — то записала себе в потрёпанный пластиковый блокнотик.

— А для чего эта перекличка?

— Когда-то не было полноценных устройств для контроля передвижений платформ по морю. Такая перекличка помогала определить, сколько судов осталось во флоте, а сколько потерялось. Раньше это была жизненная необходимость, сейчас это ритуал, который даёт чувство единения флота.

— И сколько у вас платформ?

— Двадцать шесть.

Она проводила глазами последний уголёк «небесной лестницы» и повернулась ко мне:

— Добро пожаловать на дрейфующий флот «Байкал»!

Так я был принят в их маленькую флотскую семью…

Подспудные подозрения

Сегодня утром меня увидел «Сам Великий и Ужасный» главный врач «Потёмкина» — Никанор Иванович Васильев. Строгое лицо, одноглазое пенсне, свёрнутые вниз усы, толстый журнал, видимо, заменяющий ему отдельные истории болезней. Он хмуро стоял и оглядывал меня и приборы, пока Виталий Евграфович хлопотал вокруг меня и летал (!) вокруг остальных пациентов, что ему было несколько несвойственно.

«Великий и Ужасный» самолично осмотрел меня на второй раз и, нахмурив бородатый подбородок, оглянулся на Виталия Евграфовича.

— Его когнитивные функции полностью восстановлены?

— Не все, Никанор Иванович. Память на время его сна и часть первичных воспоминаний ещё не восстановлены. Он почти не помнит своих родственников и последнее место своего проживания. Эти воспоминания могут стать не очень приятным сюрпризом для флота.

Я не верил своим ушам! Мои воспоминания могут стать проблемой для флота! Хотя, учитывая, что здесь лежат не единицы Спящих, то вполне естественно опасаться волнений.

— Виталий Евграфович, я понимаю, что вы достаточно долго наблюдаете за Спящими, но здесь я не вижу повода для тревоги. Парень потерял память задолго до Большой Воды, потому его афферентных реакций не стоит опасаться. Проблемой станет только его адаптация к условиям флота. Однако, чтобы исключить когнитивную дисфункцию, его нужно будет наблюдать амбулаторно недели две и выписать приём стабилизирующих нейромедиаторных лекарств. И ожидать восстановления памяти.

Я отстранёно смотрел на подспудно назревающий спор. Но он закончился мгновенно, когда Виктор Евграфович оглянулся на монитор осциллографического аппарата.

— Видите здесь эту полоску? У него усилился тета — ритм головного мозга. Эффект длительного сновидения в глубокой фазе. Так что сомневаться не стоит.

Виктор Евграфович, насупившись, промолчал. Видимо, у него было своё мнение на этот счёт.

В итоге меня оставили в покое и позволили выходить на верхнюю и среднюю палубу. Однако мне вменялось в необходимость появляться каждое утро на осмотр и приём лекарств.

Новая парадигма

Сегодня меня должны официально познакомить с кораблём и его экипажем. Заниматься этим поручили второму старпому Евграфову Петру Васильевичу. Появился он в полдень по корабельному времени, отчеканил шаг и представился:

— Второй старпом Евграфов Пётр Васильевич, по приказу капитана Антона Геннадиевича Астафьева, прибыл ознакомить вас, Виктор Иванович, с нашим кораблём.

— Что же ты так официально с ним, Пётр? — ласково промурлыкала Варвара Павловна. — Он ещё юноша и совсем недавно проснулся.

— Надо же поприветствовать нового члена экипажа, как по уставу полагается, — по-простецки улыбнулся старпом. — Скоро он станет частью команды флота.

— Тогда пожелаю тебе хорошего штиля и спокойного неба.

— Пожалуй, это нам не помешает в эпоху Большой Воды. Юноша, собирайся и пошли на свежий воздух.

Мы прошли вдоль верхней части палубы и поднялись в смотровую рубку. Здесь располагался капитанский мостик.

— Антон Геннадиевич, старпом Евграфов по вашему приказанию прибыл!

— Вольно Пётр. Прогуляйся до машинного отсека, а я пока проведу с юношей разъяснительную беседу.

— Так точно, Антон Геннадиевич!

Старпом вышел, капитан, будто нехотя, повернулся ко мне: