Когда придёт время (СИ)

Дышать становилось трудно, стук сердца ускорился, и Эви сжала кулаки — так, чтобы нарощенные ногти впились в кожу. Надо поскорее закончить разговор и выйти на улицу. Там, возможно, станет легче. Всегда становилось.

— Поверить не могу, — потёрла подбородок ладонью. Вопросы, снова вопросы. Как Ханна могла отправить сообщение день назад, если исчезла уже давно? Почему не в полицию, 911, дасквудским друзьям… да кому угодно! Она могла написать кому угодно, кроме девушки, с которой говорила только через мессенджер, — да, около двух лет, но всё же — и это казалось бы более логичным. Но если на время отказаться от прощупывания причинно-следственной связи, если просто подумать, что Ханна ещё жива и ей действительно нужна помощь… Но что могла сделать Эви в такой ситуации? Прежде всего — обратиться в полицию. — Я хочу помочь. Вы подскажете, как найти полицейский участок?

Мисс Уолтер подробно объяснила, куда идти и где лучше повернуть, так что Эви с готовностью направилась на улицу. Можно было дождаться автобуса и проехать, но она всё ещё чувствовала подступающую дурноту — в транспорте обязательно станет хуже. Городок, по словам Ханны, небольшой, мирный и сонный, даже путь на другой конец вряд ли бы занял больше часа. Так точно будет лучше.

Эви уверена, что прогулка в тишине Дасквуда — почти спасение в её состоянии. Ошибалась. Городок вовсе не казался мирным, с каждого дома и фонарного столба смотрела на неё Ханна — как раньше не заметила? Никакого успокоения. Единственная возможность сбежать от укусов реальности — зажмуриться и брести по незнакомой дороге в полной темноте, стараясь разобраться, что за шум впереди. Непонятно. Ком в горле мешал дышать. Открыла глаза — мир размыт, затемнён, как на плохой фотографии. Ноги дрожали — не двинуться. Взять себя руки, сделать ещё шаг. В ушах звенел непонятный свист или что-то вроде. Вдали сумрачной размытой дороги что-то светилось.

Зрение вернулось в нормальное состояние, и Эви поняла, что сидела в припаркованной на обочине машине. Рядом на корточках — смутно знакомый молодой брюнет. Он сжимал ладони, будто укрепляя связь с реальностью, и — возможно, ей только показалось — делал всё, чтобы не взглянуть ей в глаза. Моргнула. Как всё так обернулось?

— Тебе лучше?

Голос тоже будто знакомый. Тихий и немного хриплый — как при недолеченной простуде.

— Немного. В чём дело?

— Ты на дорогу выбежала — еле успел затормозить. Мне показалось, ты немного не в себе.

— Не показалось, но это ерунда. Всё в норме. Позволишь встать?

Не говоря ни слова, молодой человек отпустил её, поднялся на ноги и немного отступил. Эви сделала то же.

Встретиться с кем-то, почти попав под колёса из-за приступа недиагностированной болезни, необычно. Может, Эви даже будет вспоминать об этом случае и сильно-нежном прикосновении. Но сейчас думать нужно не о случайных знакомых, а о Ханне, о том, как скорее попасть в полицию и рассказать о том сообщении. В конце концов, это её долг как подруги и законопослушной гражданки. Оставалось махнуть на прощание рукой, оглядеться и направиться вдоль дороги. Происшествие на несколько мгновений выбило из колеи, заставило забыться, но теперь Эви могла вновь идти к своей маленькой цели.

— Эви, мы можем поговорить?

Замерла. Мурашки по спине побежали, пальцы будто в ведро со льдом сунули. Она обернулась, бросила на молодого человека полный непонимания взгляд.

— Я тебе не представлялась. Откуда?

— Я знаю о тебе довольно много.

Голос даже не дрогнул, будто знать «довольно много» о первой встречной — что-то привычно-нормальное.

— Звучишь как маньяк.

Вздрогнула, отступила на пару шагов. А молодой человек улыбнулся.

— Всё гораздо хуже: я из полиции, — махнул чем-то вроде удостоверения, но так быстро, что Эви не успела рассмотреть ни имя, ни звание. — Занимаюсь поисками Ханны Донфорт и изучал все её контакты. Вероятно, есть что-то, что ты хотела рассказать, раз проделала такой путь?

***

Странно, что для разговора он привёз её не в полицейский участок, а в местное кафе — «Рэйнбоу» или что-то вроде, не обратила внимания на такие детали.

Странно, что он не носил форму, предпочитая толстовку на несколько размеров больше, в которую постоянно кутался — то ли мёрз, то ли пытался спрятаться от кого-то.

Странность заметна в каждом нервном движении бледных пальцев, в скрещенных лодыжках и одёргивании одежды. Эви смотрела достаточно детективов, чтобы понять: обычно так вели себя подозреваемые, но не полицейские.

— Значит, она отправила тебе сообщение сутки назад. Почему, Эви?

— Мне кажется, ответ на это должен быть у тебя, господин полицейский. Серьёзно, я без понятия.

— И нет ни одной догадки?

— Может, моё имя было в списке раньше других. Над остальным придётся думать самому.

— Вряд ли дело в этом. Нам предстоит во многом разобраться, но, похоже, ты ключ к разгадке.

— «Нам»?

— Прости, Эви, но теперь ты замешана во всём этом. Чтобы найти Ханну, придётся поработать вместе.

— Зачем полиции помощь простой, — на мгновение она задумалась, подбирая нужное слово, — гражданской?

— А что полиция может без граждан?