Когда приходит Андж

Стаканский устроился на лавочке в тени хуй. Пардон, это опечатка. Я имел в виду всего лишь — в тени туй. Туей называют вечнозеленое многолетнее деревце семейства кипарисовых. Конечно, это прозвучало забавно: «Втяни хуй». Далее следует неопределенный жест…

Хозяйка была женщиной молодой, красивой и — что наиболее важно — необычайно высокого роста. Неделю назад она похоронила своего мужа, пьяницу и никудышного человека, по пьяни и погибшего в горах. Несмотря на свое несчастье, она была полна здоровья и сил, бодро хлопотала по хозяйству, заразительно смеялась, обнажая десны, и, лишь вспомнив о трауре, смущенно закусывала губу. Однажды она рассказала Стаканскому, как и почему убила своего мужа.

В день, когда произошло это убийство, Стаканский прилетел в Петербург, он постоял несколько минут на Дворцовой набережной, любуясь четырехцветной радугой над куполом Исакия, выпил полкружки пива и поставил город, вернее, его державное отражение на рыжую доску стола, отказавшись от этих зданий. Надо выбрать другой, скорее, совсем незнакомый город, скажем, Ашхабад, — подумал он и поплелся в авиакассу…

Все эти смутные недели, останавливаясь на несколько дней в разных городах, знакомых и не очень, Стаканский бредил Востоком… Он одиноко ходил в кино на дневные сеансы, вечерами гулял по улицам, обдумывая планы новой то ли повести, то ли романа… И Средняя Азия манила его.

«Гюльчатай» — так назывался этот странный роман, странный прежде всего тем, что, в отличие от других дядиных романов, от которых остались хоть какие-то материальные следы — планы, заметки или даже готовые куски — существовал лишь в замысле, в грандиозном и неосуществленном плане, перед которым я, как литературовед, снимаю шляпу.

Ключ романа — драматическая история семьи, глава которой не отличался высокой нравственностью, поэтому сводные брат и сестра даже и не подозревали о существовании друг друга.

Это история любви между братом и сестрой, история, которая проходит все возможные фазы и комбинации. Брат любит сестру, а она его нет, и наоборот. Брат влюбляется в сестру, не зная, что она его сестра. Сестра, которая любит брата, узнаёт, что он ее брат, и так далее. Все перипетия сюжета строятся на этих двух несовпадениях, на конфликте любви братской и не братской, духовной и физической, и все это — общая, стержневая тема романа, основная, хотя и не самая главная.

Главная тема романа — не любовь, а смерть, но об этом позже. Сначала о том, как именно устроен — вернее, должен был быть устроен — этот роман.

Тридцатилетний молодой человек, вечный студент, живущий вместе со своими стареющими родителями, находится в состоянии глубокого жизненного кризиса. Этот герой чем-то похож и на Рассольникова, и на Человека, и на пресловутого Ямба «Мрачной игры»… Действительность, еще совсем недавно вполне благосклонная, вдруг со всех сторон набросилась на него. Многочисленные неприятности образовали большой снежный ком, вот-вот готовый покатиться с горы.

И он стал встречать знакомых… Везде, в самых невообразимых частях города, он каждый день встречает знакомых ему людей, и ясно, что он давно затер этот город до дыр, и город измучил его, именно теперь жаждущего одиночества… И новый удар, в качестве последней капли… Случайно перлюстрировав письмо, он узнает: у отца есть вторая семья в Ашхабаде, куда отец много лет мотался в командировки, и взрослая дочь, которую зовут Гюльчатай.

Герой бежит из Москвы — внезапно, интуитивно, с грошами в кармане. Он совершает длинное и запутанное путешествие по стране, пока, наконец, не оказывается на восточном берегу Каспия. Он устраивается в палеонтологическую экспедицию, где раскапывает скелет гигантского ящера…

Платят немного, но на жизнь вполне хватает, можно даже выпить вина. Работают тут люди со всей необъятной, это — экологическая ниша, которых в СССР тогда было множество: туда попадали непризнанные художники, странствующие интеллектуалы, неуживчивые, недовольные режимом люди…

В экспедиции наш герой влюбляется в девушку, черноглазую, загорелую палеонтологиню, родом из Ашхабада и зовут ее — Гюльчатай.

Тут-то и начинаются основные перипетия сюжета: ветреная Гюльчатай принадлежит другому, герой страдает. Добившись, наконец, Гюльчатай, он начинает подозревать, что она его сводная сестра, но вскоре находит убедительные доказательства противному. Однако, в один прекрасный день Гюльчатай предъявляет свои собственные аргументы: все-таки она и есть — та самая Гюльчатай, что становится для нее поводом или причиной немедленно изменить нашему страдающему герою…

И так далее. Стержень тут не важен. Кружение по орбите вопроса — сестра или нет — также бессмысленно, поскольку, если этот роман существует, то никакие убедительные доказательства никого не убедят в том, что Гюльчатай — не сестра.

Сестра…

Вся суть этой жизненно-литературной ситуации заключается в попытке разрешить вопрос: почему герои, преодолев столько километров, попадают в одну точку? От этого прямо таки и веет нарочитостью, вымышленностью, дешевой латиноамериканской кинооперой…