Когда приходит Андж

– Смехотворная штука – жизнь… И тапером был, и фотографом, в археологических экспедициях письки блудницам лизал. Помотало меня по свету, поносило… Жил в общежитиях, познал все клубки и сети человеческих отношений, запомнил сотни человеческих драм, я был дворником, дорожным мастером, кондуктором и даже – милицейской собакой, – над гранеными стаканами покачиваясь, откровенничал Король, и Стаканскому стало жалко его большую больную голову.

– Мой последний роман, – внезапно переменил он тему, – в котором с присущей мне ненавязчивостью муссируется мысль о строении Вселенной, написан в совершенно необычной, где-то даже модернистской манере. На первый взгляд, – Король двумя пальцами взял из вазы, щелчком подбросил и неуклюже поймал ртом небольшой грецкий орешек, с громким хрустом разгрыз и сплюнул шелуху на пол, – так вот, на первый взгляд это вполне добропорядочный, реалистический текст, но вдумавшись, проницательному читателю есть от чего сойти с ума. Роман состоит из пяти частей – по числу героев и – одновременно – по числу возможных человеческих чувств. В первой части доминирует зрение, но она беззвучна, во второй – добавляется обоняние, в третьей – осязание, затем включается довольно мощный звук, и лишь в последней, основной части романа, возникает вкус – таким образом, придуманный мною мир достигает совершенства. Это роман о музыке, о поэзии и живописи. Сюжет, – Король выбрал на овальном блюде воблу, из тех, что покрупнее, отломил ей голову, отбил, очистил и съел, облизав пальцы, – так вот, я говорю: сюжет занимает у меня самое последнее место, в сущности – это банальная и пошлая история – какая-то девка, какие-то ее мужчины… Роман мой называется «Каменный Гусь»… Юная девушка приезжает из провинции в Москву. Сначала ее любит музыкант, потом – поэт и, наконец, художник. Девушка эта – оборотень. Каждому она мучительно напоминает его первую любовь, и каждого в конце концов приводит к гибели… Как тебе идейка? – Король отправил в рот последний, начинавший подсыхать кусочек сыра и, не дождавшись ответа, но, несомненно, прочитав его на поддельно-восторженном лице собеседника, вдруг схватил его за локоть и радостно воскликнул:

– Кстати! Ты еще не видел Аню? Она ведь тоже здесь, в литературном, на втором курсе…

– Какую Аню? – сдавленно прошептал Стаканский, хотя уже и в глазах потемнело, и знакомая дрожь пробежала по груди.

– Аню Колобкову! Тоже, сука, выбилась в люди… Тихо! – Король прислушался к частым шагам в коридоре, подняв палец. – Легка на помине. Слушай… Давай разыграем ее. Ужас, как люблю пугать, помнишь нашу тыкву? Ты, братец, полезай-ка в шкаф, а?

Тут в дверь робко, но требовательно постучали, тройным условным сигналом, выражающим на азбуке Морзе букву «А», и Стаканский заметался по комнате (мысленно, не сходя с места) как бы и вправду умоляя спасительную дверь в какое-то другое пространство, поскольку это был действительно ее стук.

– В шкаф! – сказал Король.

– Но позволь, Митроша, я вовсе не намерен…

– В шкаф! В ШКАФ! – взревел Король, мотая головой и широко разевая огромную, золотыми зубами блестящую пасть.

Стаканский заглянул в бездну, полную большого размера пыльных плащей, шляп, вытертых блеклых халатов. Был там, между прочим, неизвестно зачем хранимый серый детский костюмчик… Как он постарел, подумал Стаканский.

– Ты не можешь со мной так поступить, – прокашлявшись, сказал он. – Мой последний роман разрушает грань между мечтой и реальностью, между литературой и действительной жизнью. Герой романа является одновременно и его автором, следовательно, текст содержит в себе еще и некий самокомментарий, ибо это чрезвычайно сложный, труднодоступный текст, хотя он, в целом, читается легко (если читатель, конечно, не полный кретин, не милиционер, не новый русский) и мимикрирует – то есть, конечно, роман, а не новый русский – под обычную нравоописательную книгу с самой заурядной фабулой. В ней, будто в капле воды, – продолжал Стаканский, сложив пальцы щепотью, – отражается вся бесконечная Вселенная, причем роман мой наглядно демонстрирует пути, по которым жизнь трансформируется в искусство и наоборот. Кстати, роман мой также называется «Каменный Гусь», и это весьма странное, совершенно необъяснимое совпадение…

– В шкаф, – тихо и убедительно сказал Король и захлопнул дверцу.

С ужасом ожидавший внезапной тьмы, Стаканский увидел, что в шкафу достаточно светло, пастельно. Он заметил отверстие размером с монету, очевидно, проделанное коловоротом, и не сразу понял его назначение.