Когда приходит любовь

— Это ведь нормально — чувствовать себя счастливой? — Она надеялась, что он поймет, что она имеет в виду.

— Верно. Очень нормально, — ответил он, не оглядываясь и не замедляя хода, но улыбаясь в пространство особой улыбкой — больше глазами, чем губами, больше самому себе, чем ей. Затем он сказал: — Ты резать умеешь?

Как выяснилось, она могла. После того как Тео показал ей, как это надо делать, она придавила большим ножом морской гребешок, держа его под небольшим углом, и нарезала цепочку маленьких, сравнительно ровных кусочков.

— Это похоже на трюк с четвертаком, верно? Ты выключаешь мозги и доверяешь рукам, — сказала Клэр.

— Вроде того. Но не слишком доверяй своим рукам, — усмехнулся Тео. — Пока.

Сам Тео работал блестяще: быстро и одновременно точно. Раз, раз, раз — и морковка превратилась в горку кругляшек одинаковой ширины, набегающих одна на другую, как упавшие домино.

— Хвастун! — крикнула Корнелия с дивана.

— Вы хирург? — спросила Клэр, с восхищением наблюдая за ним.

Тео засмеялся.

— Если бы хирурги так резали, они недолго продержались бы на работе. Нет, я специализируюсь в терапевтической радиологии.

— Он онколог, — пояснила Корнелия, входя и хватая кружочек морковки. — Он лечит раковых больных и не любит об этом говорить.

— Но ведь это хорошо — лечить таких больных, — удивилась Клэр.

— Разумеется, хорошо, но слово «рак» способно испортить настроение на любой вечеринке. Я это не раз наблюдала, — сказала Корнелия.

— Да, ты произносишь это слово, и мгновенно все вокруг тебя впадают в уныние, — согласился Тео, нарезая китайскую колбасу с такой же легкостью, словно тасуя колоду карт.

— Тебе следует стать менеджером кафе. Когда я говорю, что я менеджер кафе, все сразу решают, что я неудачница, — заметила Корнелия.

Клэр подумала, что, возможно, Корнелия имеет в виду их утренний разговор, когда она обняла Клэр за плечи.

— Только не думай, что я говорю о тебе, милая. По крайней мере термин «неудачница» подразумевает, что в принципе я способна набольшее. Причем значительно большее.

— С другой стороны, возможно, ты себе льстишь. Может быть, они считают тебя просто лузером, — с невинным видом сказал Тео, и Клэр даже вздрогнула, но Корнелия засмеялась и швырнула в него кусочком колбасы. Он попал Тео точно в переносицу.

— Помнишь, несколько лет назад я сказала, что ты хороший парень? Задний ход. Вообще-то очень милое начало для того, чтобы меня изничтожить, — улыбнулась Корнелия. Клэр уже не беспокоили их шутливые препирательства. Она представила, что когда-нибудь и у нее тоже будет такая дружба, когда друг или подруга будут о ней такого высокого мнения, что смогут позволить себе сказать все, что вздумается.

— История Корнелии заключается в том, что она, бесспорно, умна, — заметил Тео.

— Бесспорно. Значит, и спорить нечего, — согласилась Корнелия.

— Когда мы росли, каждый ребенок в нашей округе постоянно слышал: «Почему ты не можешь получать такие замечательные оценки, как эта маленькая Корнелия Браун?»

— Ключевое слово тут «маленькая», — сказала Корнелия. — Когда тебе тринадцать, а ростом ты с девятилетнего ребенка, ты развиваешь то, что поддается развитию.

— И еще она талантлива. Но среди своих талантов она предпочитает те, которые не всегда способствуют удачной карьере.

— Всегда, — поправила Корнелия, — всегда способствуют карьере.

Тео поднял глаза от разделочной доски и бросил на Корнелию ехидный взгляд. Клэр едва не вскрикнула, но задержала звук в горле, как ребенок, которого застали с сигаретой и ртом, полным дыма. Она думала, что уже привыкла к лицу Тео, но она ошибалась. Сообразив, что у нее перехватило дыхание, она немного попыхтела, чтобы отдышаться. Когда она заметила, что Корнелия наблюдает за ней, она замаскировала пыхтение кашлем.

— Пока мы все учились в медицинской школе, в юридическом колледже, аспирантуре, бизнес-школе или где-то еще, — продолжал Тео, — Корнелия тоже трудилась. Но она изучала странные предметы. Например, забавный разговор, сарказм, интеллект. Я что-нибудь упустил?

— Остроумие. И умение легкомысленно относиться к серьезным вещам. И лесть, неискреннюю, разумеется, — добавила Корнелия, делая вид, что считает по пальцам.

— И стиль. Если верить моим источникам, у Корнелии нет пачек денег, чтобы ими швыряться, но у нее всегда был и есть собственный стиль, — заявил Тео, жестом обводя квартиру.

— Это правда, — с энтузиазмом кивнула Клэр. — У вас замечательный стиль. Чудесные тарелки и пижамы.

Корнелия рассмеялась.

— Я родилась не в тот век. Я бы могла быть замечательной куртизанкой. — Тут она серьезно и с интересом посмотрела на Тео. — Но вот ведь в чем дело, Тео. Ты прав. Ты абсолютно прав. То, что ты сказал, и есть моя сущность.

— Ну разумеется, — сказал Тео.

— Просто я никогда не думала, что кто-нибудь еще об этом знает. Заранее извиняюсь за то, что говорю, как какая-то идиотка-школьница, но я чувствую себя сейчас… разоблаченной. — Корнелия, прижав руки к груди, говорила высоким голосом, и Клэр поняла, что она не шутит.

Тео пожал плечами.