Когда пришла чума

Во-первых, не всех бойцов устраивало то, что армейцы забрались в глушь, и недовольство Кораблёвым растёт. Паёк скудный, рыба и грибы. Иногда соленья и сухари. Электричества нет. Удобств нет. Связи с внешним миром и командованием нет. Приходится стоять на блокпостах и постоянно быть настороже. Разведчикам, то есть нам, все завидуют. Но идти в рейд желающих мало, слишком опасно. Среди солдат много бойцов из других регионов России, и они волнуются о родственниках, ещё один повод для недовольства. И вроде все понимают, что Кораблёв делает всё возможное, чтобы наладить быт солдат и поддержать дисциплину, нервозность растёт. Помимо этого некоторым солдатам не нравилось заботиться о гражданских нахлебниках, и есть ребята, которые подумывают о дезертирстве. Это сначала, когда из Ухты уходили, они были сплочённым коллективом, потому что всем грозила опасность. А теперь иначе, и пример местных жителей, которые уходят дальше в лес, постоянно перед глазами. Но полковник ситуацию отслеживает. Бунтарей лишают оружия и некоторых отпустили на вольные хлеба, а взамен он набрал новых солдат, из беженцев, которые готовы служить за еду и безопасность своих семей. Кстати, семьи неподалеку, в бараках. Численность армейцев перевалила за двести активных штыков, и уже формируется третья рота.

Во-вторых, рынок. Он между лагерями, на поляне возле дороги на Кедвавом, и там можно получить всё, что душе угодно. Есть женщины, которые продают своё тело и свободу. Имеются продукты, сигареты, патроны, одежда, спирт, бензин, наркотики и лекарства. Цены разные, как договоришься. Главные торговцы – люди полковника. Тот же самый прапорщик Сергиенко, а также лейтенант Симонян и пара человек из беженцев. А чтобы на рынке не возникало проблем, они даже собственный ЧОП организовали, и в нём двадцать крепких мужиков, в прошлом полицейских и бандитов.

В-третьих, беженцы. Люди растерянны и обозлены, всего боятся и никому не доверяют. Даже полковнику, потому что они не верили в жизнеспособность лесной общины и с ужасом ожидали наступления холодов. Хотя после того, как мы притащили семь грузовиков с продовольствием, накал страстей стих, поскольку тем, кто трудится в рабочих отрядах, уже раздали по небольшому пайку – банку консервов и пакет с макаронами. И теперь даже те, кто вчера плевал в сторону Кораблёва и не хотел работать в надежде на халяву, завтра сами приползут к нему за харчами. Следовательно, пока у полковника будут продукты и прочие ништяки, бунта или массовых исходов ожидать не стоит.

Пока мы беседовали и пили чай, Миша, одну за другой, выкурил три сигареты. И, собираясь уходить, он спросил:

– А у тебя ещё курево найдётся?

– За интересный рассказ найдётся. Так что заходи, если что. Только болтать не надо, что здесь раздача сигарет.

– Понимаю, от халявщиков отбоя не будет. – Миша повернулся и, удаляясь, махнул рукой: – Спокойной ночи!

Я не ответил. Прибрался возле костра и отправился спать.

Утро выдалось свежее, с реки тянуло прохладой, но в машине было тепло и даже уютно. Вылезать из спального мешка не хотелось, но появился Наёмник, таща тяжёлую сумку, при этом чесал спину и громко ругался.

– Ты чего, командир? – окликнул я его, выбираясь из салона.

– В палатке спал, – ответил он и пнул чурбак, который оказался на пути. – А там меня клещ укусил или блоха. Не пойму. Спина чешется.

– А если блоха – переносчик вируса?

– Типун тебе на язык! – вздрогнул он, задумался, а потом сказал: – Надо к вам поближе перебираться. В амбар жить пустите?

– Вопрос не по окладу, – пожал я плечами. – Проще новую землянку вырыть. Дай работягам заказ, и они за пару дней всё сделают.

– Пожалуй, ты прав.

– А в сумке что? – кивнул я на багаж командира.

– Трофейные костюмы биологической и химической защиты. Взяли четыре. Два вам. Один мне. И ещё один Кораблёву пришлось отдать. Чешские, между прочим, ЕВО-10.

В этот момент на шум вышел дядька и, сладко потянувшись, спросил Наёмника:

– С чем пришёл?

– Карту Ухты принёс. Давай думать, как вертушку будем воровать или катер на худой конец.

– Давай.

Они склонились над картой, которую Наёмник расстелил на капоте автомобиля, и стали держать военный совет. Хотя чего тут думать? Шансов угнать нужное транспортное средство у нас не было.