Когда пробьет восемь склянок

- Они все получат по заслугам, - сказал я. Но я разговаривал сам с собой - она уже исчезла в тумане. Хотел бы я разделять ее чувства, но я вовсе не чувствовал себя замечательным, я чувствовал лишь смертельную усталость и беспокойство, потому что даже самые лучшие в мире планы - это нечто воображаемое, я не поставил бы и гроша ломаного за то, что они сбудутся. Но я запретил себе беспокоиться и сомневаться в успехе и поднял на ноги своих пленников.

Мы медленно спускались, по предательски скользкому склону, я шел последним, держа в левой руке фонарь, а в правой крепко но не слишком крепко, - зажал конец каната. Пока мы спускались, я рассеянно размышлял о том, почему же я не порезал руку Гарри вместо своей. Это было бы очень забавно, кровь Гарри на его же собственном штыке.

- Надеюсь, прогулка была приятной? - любезно спросил Хатчинсон.

- Скучной она не была. Вам бы понравилось. - Я разглядывал Хатчинсона, пока он вел "Файркрест" сквозь мрак и туман. - Куда теперь?

- А дядюшка Артур не сказал?

- Плохо вы думаете о дядюшке Артуре. Он сказал, что никогда не вмешивается в... как это? В проведение боевой операции. "Я планирую,- сказал он. - Я координирую, Калверт же заканчивает дело".

- Временами он бывает скромен, - признал я.

- Он рассказал мне несколько историй о вас. Думаю, что это большая честь - быть с вами.

- Конечно, если не считать четырехсот тысяч фунтов стерлингов или около того.

- Если не считать, как вы выражаетесь, что я тут в роли смотрителя площадки для гольфа. Так куда, Калверт?

- Домой. Если вам удастся его найти.

- Крайгмор? Его я найду. - Он пыхнул сигарой к поднес ее кончик к глазам. - Думаю, пора ее выбросить. Она уже стала такой короткой, что я не вижу окон рулевой рубки. Дядюшка Артур, видимо, отдыхает?

- Дядюшка Артур допрашивает пленных.

- Не думаю, что он многого добьется.

- Я бы тоже не добился. Им и так несладко пришлось.

- Ну да, это был довольно опасный прыжок, с пирса на палубу. Особенно, когда палуба болтается вверх-вниз, как сегодня. И уж совсем страшно, когда руки связаны за спиной.

- Одна сломанная лодыжка и одно предплечье, - сказал я. Могло быть и хуже. Они могли вообще не попасть на палубу.

- Это вы верно заметили, - согласился Хатчинсон. Он высунул голову в боковое окно рубки и тут же втянул ее обратно. - Дело не в сигарете, - объявил он. - Видимость ноль, мы идем вслепую, по приборам. Можете даже зажечь свет в рубке. Это поможет читать карту и смотреть на глубиномер и компас, а работе радара совсем не помешает. - Чего это вы вырядились в этот клоунский наряд?

- Это халат, - пояснил я. - У меня было три костюма и все три вымокли и порвались... С удачей, сэр? - В рубке появился дядюшка Артур.

- Один потерял сознание. - Дядюшка Артур был недоволен собой. - Второй стонет так громко, что не слышит моих вопросов. Ну, Калверт, рассказывайте.

- Рассказывать, сэр? Но я собирался идти спать. Я ведь вам уже все рассказал.

- Полдюжины отрывистых фраз, которые я не мог расслышать сквозь этот кошачий концерт, - холодно сказал он. - Мне нужен полный отчет, Калверт.

- Я чувствую себя очень слабым, сэр.

- Не помню такого дня, чтобы вы не чувствовали себя слабым, Калверт, Вы знаете, где находятся виски.

Хатчинсон деликатно кашлянул:

- Если адмирал позволит...

- Конечно, конечно, - сказал дядюшка Артур совсем другим тоном. - Конечно, мой мальчик. - Мальчик был на добрый фут выше дядюшки Артура. - И раз уж вы пошли за виски, Калверт, принесите и мне тоже, обычную порцию.

Иногда он бывает просто отвратителен, этот дядюшка Артур. Пятью минутами позже я пожелал доброй ночи. Дядюшка Артур был не очень доволен, он был уверен, что я выпустил некоторые существенные подробности, но я устал, как старуха с косой после Хиросимы. Я заглянул к Шарлотте Скурос, она спала как убитая. Но не больше минуты потребовалось мне, чтобы растолкать Шарлотту, когда мы сверхъестественным образом оказались под защитой Крэйгморской гавани. Я велел ей одеться - коварная уловка, которая должна была показать ей, что я не знаю, что она спит одетой,- и сошел на берег. Пятнадцать минут спустя мы были уже в доме Хатчинсона, а еще через пятнадцать минут мы с дядюшкой Артуром наложили крепкие шины на переломы наших пленников и заперли их в комнате, куда не проникал даже свет звезд и выбраться из которой Гудини не смог бы за всю свою жизнь. И я наконец оказался в постели в другой крошечной комнате, которая, очевидно, была спальней председателя художественного совета Крэйгморской картинной галереи, поскольку для себя он отобрал лучшие образцы. Вдруг открылась дверь и вспыхнул свет. Я открыл свои усталые глаза я увидел на пороге Шарлотту Скурос.

- Уйдите, - сказал я. - Я сплю.

- Разрешите мне войти, - попросила она. Она обвела взглядом картинную галерею, и губы ее дрогнули, что могло быть рождением улыбки. - Я думала, после такой ночи вы побоитесь спать без света.

- Простите, я устал. Ничего не могу поделать. Я не лучшим образом готов к визиту дамы посреди ночи.