Когда пробьет восемь склянок

— Лорд Кирксайд — я, и что дальше? — раздался голос за моей спиной. Я обернулся. Это оказался высокий человек лет пятидесяти, с обветренным лицом, орлиным носом, густыми серыми бровями и усами. На нем был серый твидовый костюм, серая охотничья шапка, в руке он держал трость. — В чем дело, Сью?

Сью! Мог бы и догадаться! Улетучилась моя последняя надежда на гебридское гостеприимство. Я сказал:

— Меня зовут Джонсон. Я работаю в спасательной команде. Судно под названием «Морей Роуз» терпит бедствие где-то южнее Ская. Если оно к этому моменту потеряло управление, но не затонуло, то не исключено, что его несет как раз в этот район.

— И Сью хотела сбросить вас со скалы до того, как вы успели раскрыть рот? — Он с любовью посмотрел на дочь и улыбнулся. — Да, такова уж моя Сью. Боюсь, что она испытывает слишком сильную неприязнь к репортерам.

— Некоторые не переваривают их, а кто-то наоборот. Но почему ваша дочь начала вымещать злобу именно на мне?

— Когда вам было двадцать один, вы, наверное, могли отличить нормального человека от репортера. А я — нет. Сейчас-то научился. Даже с расстояния в сто ярдов. И я могу отличить настоящий спасательный вертолет от фальшивого. Да и ты могла бы это сделать, моя дорогая… Я очень сожалею, мистер Джонсон, но мы не можем ничем вам помочь. Я со своими людьми провел прошедшую ночь на скалах, стараясь хоть что-нибудь увидеть: огни, сигналы бедствия… Мне очень жаль — это все, что я могу сказать.

— Я очень благодарен вам, сэр. И мне остается пожелать, чтобы у нас было побольше таких добровольных помощников. — С моего места отлично просматривалась раскачивающаяся мачта судна экспедиции из Оксфорда; само же судно и палатки были скрыты восточным берегом бухты. Я спросил лорда Кирксайда:

— А почему речь зашла о репортерах, сэр? Ведь Дюб Скейр не рекламируется, как Вестминстер.

— Это действительно так, мистер Джонсон. — Он улыбнулся, но глаза остались холодными. — Вы, вероятно, слышали о… в общем, о нашей семейной трагедии. Мой старший сын Джонатан и Джон Роллинсон — жених Сью.

Я понял. Все эти месяцы у нее постоянно были круги под глазами. Должно быть, она сильно его любила. В такое трудно было поверить.

— Я не репортер, сэр. Все это меня не касается…

И тем не менее это тоже было моим заданием, моей сущностью, если угодно. Но в данный момент говорить об этом было нельзя.

— Погибли в авиационной катастрофе. У Джонатана был свой собственный самолет. — Он сделал движение рукой в сторону газона, ведущего к северным скалам. — Отсюда он поднялся в воздух… Репортеры хотели сообщить о месте взлета и примчались, как говорится, по горячим следам. Прилетели на вертолетах, приплыли на яхтах. Там, на западном берегу, есть довольно удобная стоянка. — Снова безрадостная улыбка. — Их приняли не слишком приветливо. Может быть, по глоточку виски, вам и вашему пилоту? — Лорд Кирксайд, похоже, был сделан из другой породы дерева, чем его дочь и Мак-Ихерн. Но, с другой стороны, и об этом знал даже архиепископ Кентерберийский, лордовская порода оказалась потверже их обоих.

— Благодарю вас, сэр. Очень любезно с вашей стороны, но у нас мало времени. Начинает смеркаться.

— Я понимаю, понимаю. Глупо с моей стороны. Но мне кажется, что надежды мало…

— Откровенно говоря, почти никакой. Но вы же понимаете, как все это бывает, сэр…

— Мы чтим людей, которые не сдаются до последнего. Всего хорошего, мистер Джонсон. — Он пожал мне руку и отвернулся. Его дочь колебалась какое-то мгновение, потом протянула ладонь и тоже улыбнулась. Порыв ветра разметал волосы, и, увидев ее улыбающейся, я подумал, что мечта о девушке по имени Дейрдре в конце концов не так уж призрачна.

— У нас осталось мало времени и бензина — такими словами встретил меня Уильямс. — Приблизительно через час станет совсем темно. Куда мы теперь, мистер Калверт?

— На север. Летите вдоль этого участка. У меня такое чувство будто там есть места, где могут причалить легкие суда. Потом дальше, поверх скал. Только медленно.

Он выполнил все, о чем я его попросил, и летел на север минут десять. После того как наблюдать с воздуха за тем, что творится на островах, стало невозможно, мы описали большую дугу и полетели на запад; через какое-то время свернули на юг, потом на восток и наконец полетели к «базе».

Солнце зашло, и когда мы достигли песчаной бухты на западном побережье острова Торбей, на землю опустилась ночь. В темноте я с трудом различал контуры деревьев, слабую серебристую полоску песка и белый полукруг, где скалы открывали с моря проход в бухту. Спуск мне показался довольно опасным, но Уильямс уверенно вел машину. Что ж, если он уверен в себе, то и мне незачем волноваться. Я ничего не понимал в вертолетах, зато разбирался в людях и знал, что сижу сейчас рядом с опытным пилотом. Меня приводил в отчаяние лишь обратный путь к «Файркресту» через темный лес. Правда, даже это имело свои преимущества: мне не нужно было спешить к определенному часу.