Когда пробьет восемь склянок

— Вы сами это знаете, сэр Энтони. — Ханслет откинулся в кресле, соединил пальцы рук, как это делают образованные люди во время размышлений. — Да и что такое молодость? На это трудно ответить. — Он с улыбкой посмотрел на Шарлотту Скурас. — Во всяком случае, леди Скурас никогда не постареет. А насчет обаятельности, так этот вопрос вообще излишний. Для десяти миллионов европейских мужчин и для меня в их числе леди Скурас была самой обаятельной актрисой своего времени.

— Была, мистер Ханслет? Была? — Старина Скурас подался вперед. Его улыбка напоминала тень той, что была вначале. — А сейчас, мистер Ханслет?

— У продюсеров леди Скурас, должно быть, работали плохие операторы. — На смуглом пиратском лице Ханслета не дрогнул ни единый мускул. Он с улыбкой посмотрел на Шарлотту. — Простите меня за подобную сентенцию.

Если бы у меня в тот момент в руке был меч и праве его использовать, я бы, не задумываясь, наградил Ханслета дворянским титулом. Правда, после того, как вначале врезал бы Скурасу,

— Времена рыцарства не прошли бесследно, — улыбнулся Скурас. Я заметил, что Мак-Каллюм и Бис-карт, бородатый банкир, забеспокоились. Это было чертовски неприятно. А Скурас продолжил: — Этим я только хотел подчеркнуть, мои дорогие, что Чернли и Лаворский — плохая замена блестящему обществу: Уэлшблад, молодой американский: нефтепромышленник, или Доменико, испанский граф и любитель астрономии. Я имею в виду человека, который обычно сопровождал тебя на заднюю палубу, чтобы показывать звезды над Эгейским морем. — Он снова посмотрел на Чернли и Лаворского. — Мне очень жаль, господа, но для этого вы явно не приспособлены.

— Не знаю, должен ли я оскорбиться, — заметил Лаворский лениво. — У нас с Чернли имеются свои плюсы. Кроме того, я уже давно не видел молодого Доменико. — Он мог бы быть отличным собеседником, наш друг Лаворский. Его словно выдрессировали произносить реплики только в нужный момент.

— И не увидите, — хмуро ответил Скурас. — Во всяком случае, на моей яхте и в моем доме. — Пауза. — А также поблизости от всего, что мне принадлежит. Я сказал, что если я еще раз его увижу, то мне захочется; оценить цвет кастильской крови. — Он внезапно рассмеялся. — Я должен перед вами извиниться. Не стоило портить вечер упоминанием о такой швали. Мистер Ханслет, мистер Петерсен, ваши стаканы пусты.

— Вы очень любезны, сэр Энтони. Мы очень мило побеседовали. — Неуклюжий и глупый Калверт был слишком ограничен. Он вообще ничего не понял. — Но сейчас нам лучше отправиться к себе. Сегодня довольно, неспокойно, и мы с Ханслетом хотели отвести «Файркрест» на ночь к берегу Гарвы. — Я поднялся, подошел к одному из окон и откинул одну из афганских — или чьих-то там еще — занавесок. Она была тяжелой, как театральный занавес. Неудивительно, что Скурасу нужны стабилизаторы для яхты при такой дополнительной тяжести. — Мы оставили навигационные огни и свет в каютах, чтобы увидеть, не отнесло ли яхту. Сегодня вечером нас уже изрядно…

— Уходите? Так скоро? — Голос был разочарованным. — Но разумеется, если у вас столько работы… — Скурас нажал на другую кнопку, и дверь в салоне открылась. Вошедший был маленького роста, с обветренным лицом. На его рукавах сияли две золотые полоски — капитан Блэк, командир «Шангри-Ла». Он сопровождал Скураса, когда мы бегло осматривали «Шангри-Ла». Нам показали и испорченный передатчик. Не было никакого сомнения, что он выведен из строя навсегда.

— Хэлло, капитан! Распорядитесь, пожалуйста, подготовить катер. Мистер Ханслет и мистер Петерсен хотят как можно быстрее вернуться на «Файркрест».

— Хорошо, сэр. Только боюсь, что быстро не получится, сэр Энтони.

— Не получится? — Старина Скурас умел хорошо изображать недовольство при полном его отсутствии.

— Опять барахлит. И по той же причине, — извиняющимся тоном сказал капитан Блэк.

— Чертовы распределители! — чертыхнулся Скурас. — Вы были правы, капитан, полностью. Это последний катер, на который я ставлю бензиновый мотор. Сообщите мне, когда сможете подать катер. И, кроме того, выставите матроса, который бы наблюдал за «Файркрестом». Мистер Петерсен опасается, что его может отнести течением.

— Можете не беспокоиться, сэр. — Я не понял, к кому обращены эти слова. — Все будет в полном порядке.

Он исчез. Скурас какое-то время пел гимны дизельным моторам и поносил работающие на бензине. Потом заставил меня и Ханслета еще выпить, игнорируя мои протесты, что это не такая уж хорошая подготовка к предстоящей ночи. Около девяти он снова нажал на кнопку, вмонтированную в подлокотник его кресла, и сразу автоматически открылись дверцы шкафа, обнажившие экран большого телевизора.

Дядюшка Артур не бросил меня на произвол судьбы. Диктор, передающий последние известия, как раз драматически описывал последнее сообщение, которое было получено с «Морей Роуз». В нем говорилось, что судно потеряло контроль и медленно погружается в воду где-то к югу от острова Скай. На рассвете начнутся поисковые акции, в которых будут участвовать морские и воздушные силы.

Скурас выключил телевизор.