Когда птицы молчат (СИ)

Но Сергей меня по-настоящему удивил. Впервые в жизни я видела такого увлеченного отца. Он носил сына на руках почти постоянно, когда был дома. Знакомил его с окружающим миром, рассказывал, почему деревья зеленые, как устроено солнце и почему мамина грудь - самая привлекательная. Он гордился сыном перед соседями и знакомыми, с удовольствием гулял с ним по парку, давал Жене управлять коляской и любое достижение Ильи рассматривал как небывалый научный прорыв, достойный Нобелевской премии.

Иногда мне действительно казалось несправедливым, что первым словом Илюши было «мама».

Сын, я знаю, что твое упрямство от мамы. Ты не представляешь, чего мне стоило ее заполучить. Но поверь мне на слово – я очень настойчивый. Поэтому предлагаю тебе сказать «папа» и на этом пока успокоиться.

Пллл!

Сережа, он скажет, просто потерпи немного!

Что мне еще сделать? Ну, Илья Сергеевич, вы и упрямец!

Сын, услышав, как к нему обратился отец, звонко рассмеялся, замахал ручками и отчетливо взвизгнул:

Папа!

Ты слышала?! Он сказал! Сказал!

Будет руководителем, - рассмеялась я. - Он уже сейчас требует к себе почтительного обращения.

Я вижу, как в глазах Сережи светится гордость. Он представляет сына большим боссом, может быть, информационным гением или ученым. Видит, как Илья станет мужчиной, как смело будет побеждать все жизненные невзгоды.

Сажусь рядом с мужем и опираюсь на его плечо подбородком.

Он будет похож на тебя.

Я не против, но только если ему когда-нибудь попадется такая женщина как ты.

Как я?

Да. Красивая, нежная, добрая. Та, которую он полюбит. И которая станет его половиной, даст ему смысл в жизни и положит конец его разгульной, невероятно веселой холостяцкой жизни.

Я шутя бью Сергея в плечо и смеюсь. Вот как он меня видит?

Попадется, конечно. Наш мальчик имеет ангела-хранителя.

Правда?

Я в этом уверена. Его оберегают свыше.

Думаешь, он еще станет защитником для Жени? Или будет наоборот?

Главное, чтобы они стали поддержкой друг другу, надежной опорой, самыми лучшими друзьями.

Сережа обнимает меня, и я думаю, что пройдут годы, а мы все так же будем сидеть рядышком, тесно прижавшись, чувствуя тепло наших тел, единение наших душ.

Мне больше не страшно. Да, мне есть что терять теперь, но в отличие от многих, я не боюсь. Боялась я тогда, когда была несчастной и не знала, как это исправить, думала, что так будет всю жизнь. А сейчас …

Женя ворвалась в комнату, румяная с мороза. Она ходила с соседскими детьми на горку во дворе.

От нее пахло свежестью. Глаза блестели. Она сбросила куртку и сапоги, подбежала к нам и плюхнулась на диван рядом с Ильей, любовно тиская его маленькое, пухлое тельце.

Заканчивался март. Но я больше не замечала, когда что-либо проходит, не вела обратный отсчет упущенным возможностям, минувшим дням, неделям, месяцам, не боялась увидеть новые морщины в зеркале.

Каждое утро я праздновала рассвет, а когда наступал вечер, с нетерпение предвкушала открытия, которые готовило нам завтра.

Я богата, и этого богатства у меня никому не отнять. Никогда.