Когда распахиваются крылья

Мама взяла у меня из рук полотенце и положила на лоб Женьке. Тот встрепенулся, но потом снова осел и закрыл глаза. Бледное лицо мелкого покрывали крупные капли пота, он весь дрожал и иногда тяжело, с голосом выдыхал. Я сел рядом, не зная, что сделать и как помочь, смотря на дёргающегося мелкого остекленевшими глазами. Сейчас… Ещё минут пять, и приедет «Скорая». Все будет хорошо. Нет, вот сейчас ещё пять или десять минут, и тогда она точно приедет…

Но прошло десять минут, потом пятнадцать, потом полчаса, а «Скорой» все не было. Женьку ещё несколько раз стошнило, и он забылся в тяжёлом беспокойном сне. Папа тоже все ещё не пришёл, а у меня больше не было сил сидеть в давящей душной тишине и смотреть, как Женька мечется по подушке. Незаметно смахнув слёзы, я пробормотал что-то вроде: «Мне на улицу надо» — и не дождавшись ответа мамы, натянул на себя первый попавшийся тулуп и выскочил на веранду.

Тут, в прохладной темноте, я уже не смог себя сдержать — слёзы градом полились по щекам, я тихо всхлипнул. Лучше бы я заболел. Лучше бы сейчас ко мне ехала на всех парах «Скорая», а мелкий бы спокойно спал в своей кровати и ни о чём не подозревал. У мамы на лице беспомощный испуг, папа куда-то ушёл — значит, все очень серьёзно. Нужно что-то сделать, а не сидеть просто так и наматывать сопли на кулак! Надо, чтобы «Скорая» приехала побыстрее. Или… Я решительно встал, ладонью вытерев слёзы со щёк, и вприпрыжку сбежал со ступенек. Зачем мне какая-то «Скорая», если у меня есть кое-кто получше! В темноте я судорожно нашарил чьи-то сапоги — мои или нет — неважно! — и выскочил во двор. На улице горел только один фонарь, дальняя часть улицы тонула в темноте, но меня это не напугало — дорогу до черёмухи я знал наизусть, до самой последней рытвины. Надо только, чтобы Жулик не залаял, тогда мама будет спрашивать, куда я отправился на ночь глядя. Значит, надо бежать через огороды. Не раздумывая, я распахнул калитку, выбежал в огород и побежал, петляя между прошлогодними грядками в сторону поля — там, за всеми огородами, была узкая тропинка, огибающая всю деревню. Неважно, что там темно и почти ничего не видно — важно добежать до черёмухи как можно быстрее, пока… Пока ещё есть время.

Я побежал по полю, то и дело оскальзываясь на кочках мокрой прошлогодней травы, пока наконец не увидел еле заметную в темноте узкую коричневую ленту — тропинку. Ободрённый, я прибавил шагу, как вдруг с разбегу налетел на что-то мягкое, отчего отлетел назад и упал на спину прямо в грязь.

— Что за!.. — громко выругался я, потирая отбитые ладони.

— И я рад тебя видеть, Вася, — из темноты вынырнул Гоша, подошёл ко мне и протянул руку. — Давай, вставай, у нас дела есть.

— Ты? — изумлённо воскликнул я. От облегчения захотелось заорать, но вместо этого я тут же ухватился за его руку и подтянулся. — Я как раз тебя искал… Думал, что ты у черёмухи будешь.

— Ну вот он я. Чего искал?

— Там Женька… — быстро начал я, заикаясь и стараясь рассказать быстро и сразу все, но вдруг встрепенулся. — Подожди… Ты ведь и сам обо всем знаешь? Ты же на это намекал сегодня днём?

— Да, знаю, — подтвердил Гоша. — Знал ещё днём.

— Так почему ты не сказал?.. — возмутился я, но тут же отбросил все ненужные вопросы — не было на них времени. — А, неважно! Помоги Женьке! Пожалуйста! Пусть он выздоровеет!

Гоша с грустным пониманием посмотрел прямо мне в глаза, но ничего не сказал. Он что, не услышал?

— Помоги Женьке, пожалуйста! — повторил я ещё раз. — Он заболел, ему очень плохо! Пожалуйста, помоги! Я же знаю, ты можешь! Это же ты, наверное, изобрёл все эти дурацкие болезни. Вот ты и вылечи его!

— Вася, я тебя услышал ещё с первого раза, — с тем же грустным пониманием в глазах ответил Гоша. — Но мой ответ ты знаешь. Уже знал, когда бежал сюда. В глубине души.

— Я? Откуда? Я же не Бог! Откуда я знаю твои ответы? Так ты поможешь? Щёлкни пальцем, как тогда, когда отнял эту дурацкую суперспособность у меня… Не знаю… Заклинание какое-нибудь произнеси…

— Я не произношу заклинаний. И не творю магию. Я не волшебник.

— Да неважно! — не выдержал я и заорал на него. — Просто помоги Женьке! Вылечи его! Пожалуйста! Своим божественным колдунством… или любовью, или благодатью, не знаю, что у тебя там!

Гоша промолчал, а мне почему-то показалось важным объяснить, почему я так спешил найти его. Ведь если я объясню, он обязательно поймёт и поможет Женьке. Нужно только объяснить…

— Папа вызвал «Скорую» и ушёл — не знаю, зачем, сказал, что за фельдшером тётей Ниной. Он, наверное, думал, что «Скорая» скоро приедет и поможет Женьке, но она почему-то опаздывает… А дома Женьке очень плохо… Ему очень плохо… И мама боится за него… — сбивчиво, заикаясь, выговорил я. — Вот я и подумал сначала, чтобы ты как-нибудь ускорил «Скорую»… А потом ещё подумал: а зачем вообще «Скорая», если есть ты? Ну вот, если врачи так долго едут, то вылечи ты Женьку! Пожалуйста!

— Вася, ты же сам знаешь, что «Скорая» не приедет.

— Почему не приедет? — я даже подпрыгнул от возмущения. — Я же говорю, папа её уже вызвал, просто она почему-то медленно едет.