Когда рассеется тьма

Утром она заряжала мобильный в той же розетке, и телефон лежал рядом с коробочкой зарядного устройства ноутбука в кольце провода. Сейчас провод кольца не образовывал.

Нет, пожалуй, она не испугалась, она разозлилась.

Агата быстро подошла к столу, поправила ноутбук, подвинула зарядное устройство.

Ключей от квартиры не было ни у кого, кроме ее владелицы, но та никогда не входила в квартиру в отсутствие Агаты.

Агата на секунду закрыла глаза, стараясь успокоиться.

Она идиотка, постоянно думает об убийстве, и ей мерещится черт знает что.

Агата вернулась в прихожую, посмотрела на крючок, на котором висели запасные связки ключей. Их было две.

Сейчас на крючке висела только одна. Агата тронула связку рукой, сжала в кулаке.

Захотелось немедленно убежать из квартиры.

— Думай, — сказал бы сейчас Юлий Семенович. — И прекрати истерику.

Агата оглядела пол, отодвинула тумбочку и облегченно выдохнула. Ключи валялись за тумбочкой.

Она повесила связку на место, придвинула тумбочку к стене.

Прошла на кухню, приоткрыла окно. Вечер был тихий, теплый.

Нужно поменьше думать о том, что кому-то понадобилось убить Юлия Семеновича. От таких мыслей можно совсем свихнуться.

Нет, не так. Нужно поскорее вычислить, кто это сделал.

Листья растущей под окном березы дрогнули, с ветки вспорхнула птичка. Птичку Агата не разглядела.

* * *

Нужно было сказать матери, что совсем без наследства Юлий ее не оставил. Сказать и надеяться, что она хотя бы на полгода исчезнет из его жизни. Раньше чем через полгода получить наследство невозможно.

В свете тотальных санкций через полгода рублевое наследство может обратиться в пшик, но это его не касается. Это проблемы матери.

Покончить со всем, что связано с матерью, хотелось сильно. При жене Павел звонить не стал, вынул телефон, когда сел в машину. Мать не ответила.

Павел раздосадованно посидел, положив руки на руль, и понял, что, пока не закончит с матерью, работать не сможет и не хочет.

Адрес, по которому ее вчера увозило такси, он вроде помнил. Его можно было и уточнить, он остался в базе данных службы такси, но Павел туда заглядывать не стал, как будто ему противно было даже посмотреть на адрес ее отеля.

— Майя Семеновна несчастная женщина, — тихо сказала вчера Ксения, когда они вернулись домой.

— Я не хочу о ней говорить! — оборвал ее Павел.

Ксения вздохнула, но замолчала.

Павлу хотелось сказать, что на самом деле зла он матери не желает, он хочет единственного — никогда о ней не слышать.

Он ничего не сказал. Даже чуткая Ксения его не понимала.

Пробок еще не было, по почти пустому городу дорога заняла всего пятнадцать минут. Павел приткнул машину метрах в десяти от входа в отель, достал телефон.

Здание из красного кирпича снаружи было малопривлекательным, Павел в таком никогда бы не поселился. Что-то ему подсказывало, что и внутри отель не поражает изысканностью.

С деньгами у матери не здорово.

Ему повезло, что он не успел набрать номер. Мать вышла из дверей, оглянулась, взяла под руку вышедшего за ней мужчину.

Тот был под стать отелю, невзрачный, сутулый, щупленький, в серых, как будто пыльных брюках.

Павел сунул телефон в карман.

Пара медленно двинулась в противоположную от его машины сторону.

Павел вышел из машины.

Пара приблизилась к пешеходному переходу, остановилась у горящего красным светофора. Когда загорелся зеленый, перешла улицу. Пешеходов было мало. Если бы мать обернулась, не могла бы его не увидеть.

Мать не обернулась. Павел зачем-то пошел за парой.

Мужчина рядом с матерью был лыс и, что уж совсем не вызывало уважения, пытался замаскировать лысину оставшимися жидкими прядями. Он семенил суетливой походкой, заглядывая матери в лицо.

Брюки, которые поначалу показались Павлу мятыми, такими не являлись. Они были длинноваты, собирались внизу гармошкой. Видимо, у мужика имелся особый талант, на нем любая одежда превратилась бы в убогую.

Не иностранец, окончательно решил Павел, брезгливо разглядывая мужика. Россиянин.

Мать вышла замуж за иностранца, когда Павлу было пять лет. Юлий сердито разговаривал с матерью, когда она навестила сына перед отъездом, старался, чтобы ребенок не уяснил, о чем говорят взрослые, но маленький Павел понял. Тогда он еще очень любил мать, и ее предстоящий отъезд вызывал у него ужас. Павел плакал, Юлий его успокаивал, обещал, что мать будет по-прежнему его навещать. И она приезжала.

Как потом предполагал Павел, навещала, когда требовалось вытащить из Юлия деньги.

Пара свернула к неприметному кафе, мужчина открыл матери дверь, пропустил ее вперед.

Павел помедлил и тоже вошел внутрь.

Мужчина набирал с вертикальной стойки готовые блюда, мать стояла рядом с кошельком в руках.

Павел не сомневался, что платить будет она.

Кафе было маленьким, не заметить его здесь трудно. Павел повернулся и вышел.

В отеле наверняка есть ресторан. С деньгами у матери действительно так себе, если пара завтракает в дешевой забегаловке.

К машине он шел быстро, как будто куда-то спешил. И потом, когда ехал в офис, сдерживал себя, чтобы не превысить скорость.

Впрочем, превысить скорость было трудно, машин на дороге заметно прибавилось.