Когда развеются миражи

А Юлька с легкой иронией чуть приподняла брови.

— Только не увлекайся, — предупредила она.

— Постараюсь, дорогая! — улыбнувшись, пообещал он. — А теперь пойдем-ка, посидим немного на веранде, выпьешь кофе, сменишь обстановку и немного отвлечешься от дел насущных, глядишь, и настроение изменится! — предложил он, протягивая ей руку. — Мне не нравится, когда ты напускаешь на себя излишнюю серьезность, тем более ставят в тупик слезы, — сказал он.

Подумав немного, девушка подала руку и пошла за ним.

Домой девушка ушла одна. Матвей должен приехать позже. Он предлагал отвезти, но она отказалась. Хотелось пройтись и проветрить голову. К тому же домой не было желания идти. И Юля уже жалела, что, поддавшись уговорам, позвала Гончарова на ужин. Хотелось остаться в Сиренево и, дождавшись, пока усадьбу покинут все сотрудники, провести еще один вечер с Матвеем, забыв обо всем на свете, или уехать в город. Шарапова шла в деревню, а все внутри противилось этому. И она понимала, уютный бабушкин дом, который привыкла считать своим, с приездом матери и сестры стал для нее чужим. И это камнем ложилось на сердце.

С порога девушка уловила аромат ванильных блинчиков, которыми так часто бабушка баловала ее по утрам, и на душе потеплело. Новость о том, что в гости ожидается Гончаров, сделала свое дело, а может быть, Настасья постаралась, но в доме все было вверх дном. Тетушка, бабушка и мама накрывали на стол, который, когда собиралась вся семья, выдвигали на середину комнаты. Младшая сестра и племяшки, прихорашиваясь в спальне, то и дело выбегали на кухню, чтобы оценить результаты стараний старших. Особенно, конечно, волновалась Настя, самонадеянно решив, что произвела на Гончарова неизгладимое впечатление, и сегодня он точно придет не просто на ужин, а как минимум свататься. Младшая сестра — девушка неглупая, красивая, у которой были в Гамбурге ухажеры, а посему ее суетливость, восторженность и волнение рассмешили Юлю.

— О, Юль, привет! — выбежав из комнаты, махнула сестра рукой. — А Матвей не с тобой?

— Он приедет к семи!

— Юль, он что-нибудь говорил обо мне? Расспрашивал? — не унималась Настасья. — Я не понимаю, как ты до сих пор не замужем, когда в усадьбе то и дело появляются такие мужчины!

— Вообще-то в усадьбе я работаю, с Матвеем Юрьевичем в том числе, а посему не рассматриваю его как потенциального претендента в мужья! И да, он заметил, что сестра у меня очень милая, но тут же добавил, что не любит девушек, которые вешаются ему на шею!

— Ну что, Настька, получила? — засмеялась Танька. — Привет, блудная племяшка!

Юлька обернулась, а тетушка обняла ее и расцеловала.

— Я сгораю от любопытства, — шепнула Татьяна.

Юлька засмеялась, показала родственнице язык и, высвободившись из ее объятий, отправилась в свою комнату. Где быстренько скинула с себя одежду, переодевшись в джинсы и футболку, собрала и закрутила волосы, не слушая болтовню племяшек и сестры, снова вышла на кухню.

— Мы с Мариной мясо запекли, а бабуля блинчиков испекла. Он очень привередлив в еде? — полюбопытствовала тетушка, раскладывая салфетки. — Что они там едят в высшем обществе Москвы? Кальмаров небось да устриц.

— Танька, брось, он будет есть все, что подадут! — отмахнулась девушка и стала помогать накрывать стол к ужину.

К мясу по-французски в печке потушили картошку, достали маринованные огурчики, нарезали сырокопченой колбаски и сыра. Юлька, как и обещала, принесла из Сиренево бутылку хорошего вина.

Настасья с нетерпением ожидала семи часов. Тетушка сгорала от любопытства, только мама и бабушка не проявляли эмоций и ни о чем не спрашивали. Нет, не потому что им было не интересно или не любопытно, скорей, они просто беспокоились. Федора Николаевна о том, что, возможно, они не смогут произвести на Гончарова должного впечатления, а Марина, что их возвращение, которому Юля не рада, подтолкнет старшую дочь к необдуманным поступкам. Она понимала, что со старшей дочкой следует поговорить, но не знала, как подступиться к этой взрослой, умной, уверенной в себе молодой женщине. Для нее она так и осталась пятнадцатилетним подростком. Взросление Юли прошло мимо нее, а прошлое, которое должно было сблизить, развернулось меж ними пропастью. Поэтому Марина Прохоровна, выбитая из колеи возвращением, разводом и кардинальными переменами, не знала, с чего и как строить новую жизнь. Младшая дочь собиралась в Минск, старшая предпочитала не ночевать дома, только бы держаться на расстоянии, и она не понимала, за что ухватиться, чтобы не утонуть, не потеряться в этой жизни. И этот Матвей Юрьевич Гончаров… Как много на самом деле он значит для Юли? И почему младшая мечется по дому от нетерпения, поменяв с десяток нарядов, а старшая, натянув джинсы и футболку, остается совершенно спокойной. И, поглядывая на усиливающееся волнение родных, даже с некоторым скептицизмом улыбается.