Когда развеются миражи

Ощущая неловкость, Шарапова постояла несколько минут и пошла следом, желая только одного — как можно скорее оказаться в комнате. Она избегала взгляда мужа, чувствуя себя так, словно ее застали в постели с другим мужчиной. Но ведь ничего такого не было. Ариан даже руки ее не коснулся. Но каждый раз, встречаясь взглядом, не этого ли они оба хотели?

Девушка как раз проходила мимо Матвея и вздрогнула, когда его пальцы неожиданно коснулись ее запястья и сжали, заставляя остановиться.

— Я, между прочим, тоже волновался, — произнес Гончаров, когда Юля встретилась с ним взглядом. Его губы кривила знакомая усмешка, а отчетливо проступающие ямочки на щеках не скрывали безжалостной иронии, от которой бросало в дрожь.

— Что-то незаметно! — парировала она.

— Разве? И все же я волновался, дорогая! Ты почему меня не разбудила? Пошли бы гулять вместе!

— У меня не было уверенности, что ты захочешь отправиться со мной в семь утра на прогулку в долину. Вряд ли способен на такие подвиги!

— Ради тебя я способен на многое!

— Неужели? — вскинув брови и округлив глаза, искренне удивилась Юля.

— Конечно, и мой приезд в эту дыру — прямое тому доказательство!

— Вот как? — только и сказала она, глядя ему в лицо.

— Да, красавица моя! — сказал он и хрипловато засмеялся. Потом, не выпуская руку жены, поднес ее к губам и коснулся пальчиков. — Я думаю, причин сомневаться в этом у тебя нет!

— Конечно, а теперь, если позволишь, я хотела бы переодеться к обеду! — бесстрастно ответила она.

— Да, дорогая! Не задерживайся, домработница полчаса назад уже приглашала к столу. Кстати, я так и не понял, ты с Арианом ходила гулять?

— Нет, мы встретились с ним у реки! — ответила она и пошла к дому.

После обеда, не зная, чем себя занять, Юля вышла в сад.

Погода была замечательной, ясной и солнечной, не верилось, что на календаре март. Тепло было как в мае. Облачившись в короткий топ на тоненьких бретельках ярко-малинового цвета и легкую длинную юбку бледно-зеленого цвета, которую то и дело подхватывал и развевал ветерок, девушка прогулялась вокруг дома, потом присела на качели. Что-то происходило с ней, и она догадывалась, что именно! Воскресшие чувства, надежды и мечты встрепенулись, снова хотели жить и цвести в душе и сердце. Они дарили счастье и радость, вознося на небывалые высоты, но вместе с тем тихой грустью и нежданными слезами возвращали на землю. Хотелось петь и смеяться, кружиться и танцевать, раскинув руки в стороны и подставляя лицо свету и небу. Одновременно хотелось уединения и тишины. Одиночества, которое позволило бы остаться наедине со своими мыслями и воспоминаниями, чтобы снова воскрешать их в памяти.

Вечером, быстро пресытившись изысками индийской кухни, мужчины решили пожарить мясо. Благо, мангал и решетка в доме нашлись.

Пламенеющие отблески заката еще долго окрашивали в багрянец заснеженные верхушки гор.

Матвей уже давно возился в саду у мангала, Ариан занимался шашлыком, и как только его аромат разнесся по саду, к ним присоединились девушки. Аделина переоделась в джинсы и свитер, к ночи похолодало, Юлька так и осталась в юбке и топе, прихватив из комнаты шерстяную шаль, в которую и закуталась, удобно устроившись в глубоком плетеном кресле.

Домработница уже ушла, поэтому мужчины сами накрыли на стол, расставляя тарелки, стаканы и приборы. Для себя откупорили бутылку виски, дамы, отказавшись от выпивки, предпочли сок. Мясо, покрытое золотисто-коричневой корочкой, источавшее неповторимый аромат, разложили по тарелкам, плеснули в стаканы янтарной жидкости, разбавив ее кубиками льда. Друзья отведали шашлык и остались довольны, расслабились, вальяжно раскинувшись в креслах. Матвей закурил, и в воцарившемся молчании слышно было, как где-то в горах кричит одинокая птица, монотонно шумит горный поток. Неяркий свет фонарей, украшавших сад, рассеивал ночную мглу, да и от углей, тлевших в мангале, исходило красноватое сияние.

Аделина без особого аппетита водила вилкой по тарелке, в мыслях она определенно была не здесь. Молчала и Юлька. Из вежливости попробовав кусочек шашлыка, она поставила тарелку на стол и, забравшись в кресло с ногами, подоткнула под колени подол юбки. Девушка сидела, опершись локтем о подлокотник и подперев щеку ладонью. Опустив глаза и витая в облаках, она выводила какие-то замысловатые узоры на ротанговой поверхности кресла, а на полных губах блуждала едва уловимая улыбка.

О чем она думала? Что вспоминала?