Когда решает сердце

Я чувствовала себя спокойно рядом с Брамом. Всегда. Даже когда мы ссорились, я не чувствовала себя с ним странно или неловко. Тем не менее, я знала, что в следующий раз, когда мы заговорим, дерьмо вылезет наружу. Это чувствовалось в воздухе, как ощущение, когда выходишь на улицу и точно знаешь, что будет дождь. В ту минуту, когда мы с Брамом обменивались чем-то большим, нежели просто любезностями, все летело в тартарары. Последние три раза, когда мы с ним виделись, были лишь прелюдией к битве, которая, как я точно знала, должна была начаться.

Я выругалась, когда мой компьютер, наконец-то, заработал, и ничего не оказалось там, где должно было быть. Это будет чертовски длинный день.

Мой телефон зазвонил, когда я пыталась выяснить, что, во имя Бога, временный сотрудник сделал с моими файлами. Я улыбнулась, когда имя Лиз высветилось на экране. Потом открыла текстовое сообщение и увидела фотографию спящей Ариэль с широко раскинутыми руками, и небольшой подписью внизу.

Обеденный сон!

И теперь день перестал быть таким длинным. Но от этого не стал быть менее долгим и мучительным.

***

— Ты скучала по мне сегодня? — спросила я Ари позже на той неделе, пока кормила ее из бутылочки. — Я безумно скучала по тебе.

Я откинула голову на спинку дивана и вздохнула. Я так устала. Думала, что первые пару недель, когда Ариэль просыпалась каждые два часа, было тяжело, но это не имело ничего общего с тем, чтобы просыпаться с ней ночью, а потом идти на работу в половину восьмого на следующее утро. Кэти была права, когда сказала, что мне нужен декретный отпуск. Хотелось, чтобы так и было.

— Эй, Ани! Твой любимый человек на всем свете звонит. Эй, Ани! Твой любимый человек на всем свете звонит.

— Черт, — простонала я, наклоняясь, чтобы схватить сумочку с другого конца дивана. — Не знаю, когда твой дядя Алекс добрался до моего телефона, но его рингтон теперь еще более надоедливый.

— Привет, засранец, — ответила я, когда, наконец-то, нашла свой телефон на дне сумочки.

— Привет, красотка. Как дела?

— Хорошо, кормлю Ариэль. Как ты думаешь, нормально, если я лягу спать в семь? Ари ложиться спать в семь, так что чувствую, что это было бы приемлемо.

— Устала, да? — спросил он со смешком.

— Да, работать целый день меня доканывает.

— Ты справишься.

— С божьей помощью, — промямлила я.

— Как дела у малышки?

— Отлично, — простонала я, вытаскивая бутылочку из ротика Ари, когда она обмякла. — Она, типа, цветет и все дела.

— Разве это не хорошо?

— Да, это хорошо. Но я все пропускаю!

— Вовсе нет, — возразил Алекс. — Мамы работают полный рабочий день в течение пятидесяти лет, и они не «пропускают все» или же их дети возненавидели бы их.

— И это должно заставить меня чувствовать себя лучше? — проворчала я, поднимая Ари, чтобы та срыгнула.

— И как?

— Ну, не помогает.

— Многим мамам приходится работать, Ани. Ты не делаешь ничего плохого.

— Я знаю это, — отрезала я и тут же смягчила свой голос. — Мне просто хочется, чтобы я была независимой богачкой, или выиграла в лотерею или еще чего, чтобы мне не приходилось оставлять ее каждый день.

— Да, понимаю, — он помолчал. — Слушай, ты давно разговаривала с Брамом?

— Я вижу его в офисе каждый день. А что? — спросила я, поднимаясь с дивана. Ариэль пора было спать, так что я тоже могла бы отправиться спать, не принимая ванну и не одевая пижаму.

— Просто интересно, когда вы двое уже, наконец-то, разберетесь со своим дерьмом, — небрежно сказал Алекс и рассмеялся, когда я зарычала.

— Почему все постоянно лезут в наши с ним дела? — прошипела я, укладывая Ари в колыбельку. К счастью, она не проснулась, когда я просунула ее ручки, а потом подоткнула ее пеленку, в которой та спала. — У нас ничего не вышло.

— Если бы вы оба вытащили свои головы из задниц, у вас все бы получилось! — раздраженно заметил Алекс. — Господи, Брам отрицает, что он завис со всей той фигней с нашей биологической матерью, да и ты не видишь дальше собственного носа. Это смешно, и уже чертовски раздражает.

Я опустилась на матрас и уставилась на дверь спальни.

— Проблемы с вашей биологической матерью? — тихо переспросила я, заставив Алекса выругаться.

— Ты должна спросить об этом Брама, — пробормотал он.

— Я спрашиваю тебя.

— Ну, это не моя история, чтобы ее рассказывать.

— Мне все равно.

— Ну, мне не все равно. Я даже не помню и половины того дерьма, что помнит он, понятно, Ани? У него все это дерьмо крутится в голове, а я даже не знаю, как поговорить с ним об этом, потому что я ни черта не помню, — голос Алекса стал грубым, и я услышала, как он скрипнул зубами, когда закончил говорить.

— Я даже не знаю, что на это ответить, — ответила я, скидывая туфли и вставая, чтобы стянуть джинсы. По крайне мере, дресс-код был одним из плюсов работы. Джинсы и футболки были практически униформой.

— Я просто хочу, чтобы ты поговорила с ним, — наконец, произнес Алекс, пока я забиралась в постель прямо в футболке и трусиках. — Не думаю, что он достаточно спит, да и ты звучишь дерьмово. Так дальше не может продолжаться.