Когда рушатся троны...

Сережа и не подозревал, что в другом, дальнем, аристократическом квартале всесветной столицы, то же самое или почти то же самое переживала кинематографическая артистка Мата-Гей. И ее покой был смущен, и чем-то необъяснимым омрачена была ее влюбленность в Адриана. Хотя нет, у Мата-Гей это ощущение было значительно определенней. Этой милой птичке импонировали звучные титулы. Королевский же титул Адриана произвел на нее потрясающее впечатление. Увидев в газете два снимка рядом, его и свой, Мата-Гей пришла в негодование. Как они смели связать их имена? Ее, Мата-Гей, начинавшей карьеру свою в «Варьете», и его, бывшего монарха целой страны? Другой на его месте возмутился бы, имея на это полное основание.

Он же, он, с его необыкновенным тактом не только не возмутился, а, наоборот, был смущен и как-то особенно бережен по отношение к ней…

И Мата-Гей терзалась, как никогда еще не терзалась в своей жизни. И некому было поведать своих терзаний, некому, за исключением только одной черной Кэт.

И со слезами, детскими крупными слезами, пыталась она втолковать негритянке:

— Понимаешь, Кэт, я его еще больше люблю, еще больше… А он? Разве он может любить меня, как я его? Он — король! Он высшее существо, он почти бог! А боги, Кэт, боги снисходят. Они позволяют себя любить. Что я такое в его жизни? Я? Эпизод! Ах, Кэт, Кэт, зачем он король? Зачем он не такой человек, не такой, как все… Пусть он был бы артист, пусть даже граф… Но король, король! О, Кэт, дорогая Кэт, как это ужасно… Если бы он сказал сразу; но, увы, он ничего не сказал… Мне стыдно, зачем я… я… Ах, как мне стыдно… Ты понимаешь, Кэт… Зачем так вышло?.. Зачем?..

— Это нишего… нишего… — утешала ее Кэт. — Она, эта король, она любит Мата-Гей — любит. Она посылает так много цветы… Не плачь, Мата-Гей, она любит ты…

— Нет, нет… совсем не то, моя милая, добрая Кэт… — заливалась неутешными слезами бедная птичка, за один поцелуй которой многие были готовы сложить к ее ножкам и свое семейное счастье, и свои миллионы, и свою честь…

18. ТРАГЕДИЯ ДОНА ИСААКА, И ЧЕМ ОНА КОНЧИЛАСЬ

Ошалевший от счастья Абарбанель не давал покоя Бимбасад-бею. Возвращаясь от маленькой баронессы, дон Исаак немедленно вызывал Бимбасада к себе, чтобы изливаться на груди у своего друга детских лет.

Но Бимбасад, всякий раз поднимаемый с постели, не поощрял восторгов Абарбанеля, отделываясь разговорами по телефону.

После пятого свидания со своей восхитительной любовницей дон Исаак позвонил Бимбасаду:

— Слушай, что это было сегодня?! Зита превзошла самое себя… Ах, что это было!

— Сегодня? — как-то недоверчиво переспросил Бимбасад-бей.

— Конечно, сегодня! Сию минуту! Сейчас я только что от нее… На моем теле еще горят ее поцелуи…

— Хм… странно…

— Что такое?

— Странно, говорю…

— Ничего нет странного! — обиделся дон Исаак — Что ты говоришь?..

— Неудобно по телефону… Я сейчас приеду… Необходимо кое-что выяснить…

— Но в чем же дело? — допытывался дон Исаак, уже не без легкой тревоги.

— Потерпи! Сейчас узнаешь!..

Первым вопросом друга детских лет, когда он вошел к дону Исааку, было:

— Расскажи мне, как вы встречаетесь? Она тебе назначает свидания по телефону?..

— Мы так поглощены взаимной страстью…

— Ваша взаимная страсть мало интересует меня… Отвечай.

— Изволь. Горничная Христа обыкновенно подходит к телефону и на мой вопрос, когда я могу быть у баронессы, говорит: «Баронесса ждет господина министра сегодня в таком-то часу». Ну, чего же еще? Я прихожу и попадаю сразу в ее объятия… Ах, Бимбасад, вот женщина! Вот! А давно ли это быль сплошной лед? И я, я превратил этот лед в кипяток, больше, в какую-то вулканическую лаву…

— Погоди, погоди… Телячий восторг потом, а сейчас… Скажи мне, сегодня ты тоже был в ее объятиях?..

— А то в чьих же? Дикий вопрос! Не спутал же я ее спальню с чьей-нибудь другой…

— Спальня — спальней, но не перепутал ли ты двух женщин?..

— Бимбасад, у тебя, кажется, не все дома?..

— Кажется… А вот я уверен, что у тебя не все дома… Давай будем говорить серьезно… Тебя мистифицируют. Слушай внимательно: я знаю, что уже два дня, как Зита скрылась из Бокаты и, как говорят в таких случаях, — «в неизвестном направлении»…

— Этого не может быть! Это чудовищный вымысел. Хотя ты мне и самый близкий друг, но я не позволю…

— Погоди, Исаак, не горячись… Опиши мне, как происходят ваши свидания?..

— Как? Очень просто! Являюсь в будуар. Она манит меня рукой из спальни, я вхожу и…

— В спальне темно?

— А как же иначе? Захотел тоже! Порядочная женщина, Зита стесняется… И вообще, я не понимаю, что за нелепая подозрительность? Ха, ха, она исчезла! Вот вздор! — смеялся дон Исаак, но смех его был искусственный. Бимбасад-бей уже отравил его ядом сомнения.

— Исаак, ты жертва грубейшей мистификации.

— Не допускаю… Не допускаю, но если это верно… о, тогда горе ей, горе всем! Я не остановлюсь… Я сейчас вызову ее к телефону. Я возьму своих юнкеров, произведу обыск, арестую…