Когда рыдают девы

– Иногда… иногда мужчины поддаются безумным порывам, вероятно, от отчаяния, разочарования и какой-то глупой бравады. Но… как я мог просить Габриель выйти за меня? Как просить кого-то разделить с тобой столь скудный удел, может статься, до конца своих дней?

– И все же некоторые условно освобожденные французские офицеры вступают в брак в Англии. 

– Да. Но не с такими женщинами, как Габриель Теннисон. Я слишком сильно любил ее, чтобы предлагать жизнь на чердаке.

– Разве у нее не было собственных средств?

– Боже милостивый, – резко повернулся к виконту Арсено. – Даже если бы и были, за кого вы меня принимаете?

– Вы оказались бы далеко не первым мужчиной, живущим на доходы жены.

– Я вам не охотник за приданым!

– А я этого и не утверждал. – Девлин вгляделся в напряженные мальчишеские черты и повторил вопрос: – Так вы просили мисс Теннисон выйти за вас?

– Нет.

Арсено отвернулся и проводил  взглядом пса, который, уткнувшись носом в землю и высоко задрав хвост, дошел по какому-то притягательному следу до колючего края живой изгороди, затем сел и гавкнул с разочарованием и досадой. 

– По-моему, лейтенант, вы продолжаете мне лгать. 

– Да? А вы бы осудили меня, будь это так? – хрипло хохотнул собеседник и повел рукой, охватывая широким полукругом тянувшиеся к югу кварталы разрастающегося города. – Вам известно,  какая истерия захлестнула Лондон. Объявите всем этим людям, что у Габриель Теннисон был француз-возлюбленный, и увидите, к какому выводу они мигом придут. Меня повесят еще до наступления ночи.

– А вы были ее возлюбленным? Я имею в виду, во всех смыслах этого слова?

– Monsieur!– вскинул голову Арсено, негодующе раздувая ноздри и стискивая кулаки.

– Мне следовало сообщить вам, что тело мисс Теннисон подвергалось вскрытию. – Поколебавшись, виконт добавил: – Мы знаем, что она не была девственницей.

– Ах, ты ж…

Вскинув руку, Себастьян блокировал удар, которым спутник метил ему в челюсть.

– B^atard! – выплюнул француз, когда Девлин крепко перехватил его запястье.

Себастьян усилил хватку, наклонился ближе, растягивая губы и проговаривая  каждое слово с нарочитой отчетливостью: 

– Черт подери, лейтенант. Не зарывайтесь. Чью честь я задел? Вашу? – Предположить, будто джентльмен соблазнил девушку, на которой он не может или не хочет жениться, было действительно серьезным оскорблением. – Речь идет совсем не о вас…

– Если думаете, будто меня беспокоит…

– И даже не о чести Габриель Теннисон, – продолжал виконт, не обращая внимания на перебивание. –  Речь о том, чтобы найти того мужчину – или женщину, – кто убил эту молодую леди, а с ней, возможно, и двух маленьких детей. Итак, скажите, что вам известно о взаимоотношениях мисс Теннисон и сэра Стэнли Уинтропа?

– Ради Бога, к чему вы теперь клоните? – с силой дернулся француз из захвата.

– Да остыньте вы, – отпустил спутника Девлин. – Я спрашиваю по той причине, что, когда привлекательная девушка и немолодой, но еще крепкий мужчина часто оказываются в компании друг с другом, начинаются разговоры.  

– Кто? – снова сжал кулаки лейтенант. – Кто предполагает, будто между ними что-то было?

– Хоть бы и леди Уинтроп. Она явно недоброжелательно относилась к тому, что ее супруг проводит время с мисс Теннисон.

– Леди Уинтроп глупа, – презрительно бросил Арсено.

– Разве?

– Она давным-давно потеряла своего мужа, только не из-за Габриель. Сэр Стэнли ушел от жены к тоске по умершим детям, к увлечению прошлым и к таинственной мудрости друидов.

– Выходит, мисс Теннисон знала об интересе банкира к древним верованиям?

– Знала. Я же сказал вам, они с Уинтропом были друзьями – добрыми друзьями. Но ничего больше.

– И вас не беспокоило, что ваша возлюбленная проводит столько времени в обществе другого мужчины? – вгляделся Девлин  в тонкие черты образованного французского офицера.

– Нисколько. Вас это удивляет? Разве не ваш Уильям Шекспир писал о «соединенье двух сердец»?

– А если я не прав и лжет мой стих… – процитировал Себастьян.

– То нет любви – и нет стихов моих! [28]– Арсено поправил галстук и пригладил лацканы своего поношенного сюртука с болезненной гордостью. – Я любил Габриель и знал, что она любит меня. И никогда не сомневался в ней. Ни на минуту. 

– И вам не известно ни о каком другом мужчине в жизни вашей возлюбленной?

– Нет!

– А что-либо о предыдущих ее поклонниках?

Глядя на Шьена, который довольно трусил в их сторону, лейтенант нахмурился:

– Знаю, что был один воздыхатель, навязчиво предлагавший Габриель замужество, и никакие отказы, похоже, не могли его разубедить. Это было очень странно.

– Кто же он?

– Габриель не упоминала имени, но я пришел к выводу, что он друг семьи.

– Получается, брат мисс Теннисон должен быть с ним знаком?

– Думаю, да. Этот поклонник довольно откровенно ухаживал за ней. Габриель говорила, будто он добивался ее долгие годы – присылал сладости и сборники любовных стихов, когда она была еще школьницей.

– Звучит как-то… неприятно.

– Да, Габриель тоже так считала.

Пес, часто дыша, радостно оббежал вокруг спутников и опять рванул в сторону к воробью, чирикавшему на ветке вьющейся розы.