Когда сбываются мечты

удачи тебе, сынок.

Я грузно опустился в кресло, откинул голову на спинку и закрыл

глаза. Сердце стучало с сумасшедшей скоростью, и, кажется, руки

потряхивало мелкой дрожью. Я ни на миг не переживал за детей, уверенный, что с ними все будет в порядке. Я беспокоился за Яну, очень беспокоился, что ее слабый, не переродившийся организм, несмотря на благополучные прогнозы Мари, просто не справится с

такой нагрузкой.

Не знаю, сколько прошло времени, десять минут, час, два или

целый день. Вокруг меня словно образовался вакуум. Стояла мертвая

тишина, и только мысли мои стали небывало громкими. В голове

проносились картины тяжелого детства и беззаботной юности, набатом в голове стучало, что сейчас самый важный момент в моей

жизни.

Глава 45.

Игнат

Дверь распахнулась, и заглянула счастливая молоденькая

волчица.

- Игнат Маркович, все хорошо с детками и с молодой мамочкой

тоже все хорошо.

Я тут же подорвался с места, но она меня остановила.

- Подождите еще минут двадцать, к ним пока нельзя. Деток

измеряют, моют, а мамочке послеродовые процедуры проводят. Вас

позовут.

- Какой пол у малышей? - поспешил спросить, но то ли голос мой

сел, то ли мысли не могли облечься в слова, я даже сам себя не

услышал, девочка же прикрыла дверь и поспешила обратно.

Все напряжение разом схлынуло, и накатило чувство безумной

эйфории. Когда меня, наконец-то, позвали, я сидел на месте и

мечтательно улыбался. Мари только посмеялась и, похлопав меня по

плечу, повела через коридор.

Яна лежала на кушетке, уставшая и измученная, но при этом

безумно красивая. Мы встретились взглядом, и она обезоруживающе

улыбнулась.

- Иди, подержи сына, а то я хоть и понимаю, что девочек надо

пропускать вперед, но все равно ощущение, что я его обделяю, и от

этого сердце кровью обливается.

А я, как остолоп, продолжал стоять на пороге, и пытался

сообразить, о чем же она меня просит. Еще раз оглядел палату и

наконецто заметил своих щенков, которых прежде своим

необыкновенно-волшебным видом затмила Яна. Один малыш лежал

на кушетке рядом с ней и, видимо, посасывал грудь, а второй был на

руках у акушерки и постоянно причмокивал губками.

Я моментально сорвался с места, а когда девушка протянула мне

ребенка, растерялся. Он был таким крохотным, плотно запеленутым, с

большими мутно-серыми глазами и смотрел на меня, хлопая своими

пока еще короткими ресницами и как будто что-то понимал.

Сам не знаю, как он оказался у меня на руках. Будто всю жизнь

только и делал, как практиковался в качании младенцев. Но он

ощущался в моих руках безумно правильно, эта маленькая ноша стала

самой важной в моей жизни.

Сын поморгал еще пару раз и сонно прикрыл глазки, разорвав тем

самым наш зрительный контакт. Я поднял голову и встретился с

изучающим взглядом жены.

- Уснул. - Мой голос звучал беспомощно.

- Ну вот, бедный мой, не дождался своей порции молозива.

- Чего?

- Не бери в голову. - Были бы у нее свободны руки, она

обязательно бы ими взмахнула. - Ты оказался прав, - она кивнула в

сторону ребенка, мирно спавшего на моих руках, - ума не приложу, что же теперь делать с абсолютно розовой детской.

- Так, - перебила нас Мари, - меняй детей, и я отнесу их в детское

отделение.

- Зачем их куда-то уносить? - насторожился, передавая ребенка

обратно медсестре, словно руку себе отрывал.

- Ну как зачем? А смотреть за ними кто будет? Яна хоть и

справилась на отлично, но все равно обессилена. Ей отдых нужен, тем

более вечер на дворе, щенки, да и вообще все детишки первые сутки

практически постоянно спят.

Пока Мари проводила мне учебную лекцию, я наклонился к Яне

и аккуратно забрал дочь. Удивительно, у детей были одинаковые лица.

- Они так похожи, - восхитилась Яна, поудобнее укладывая

маленький сверток рядом с собой. - Только у него носик побольше.

Ой! - Она тихонечко засмеялась. - Какой он старательный, не то что

сестренка-лентяйка.

- Правильно, мужик же, хоть и маленький.

Яна засмеялась и продолжила рассматривать нашего сына, я же

пытался разорваться и постоянно мотал головой, наблюдая за двумя

одинаково потрясающими картинами. Наша мирно спящая дочь, и

Яна, рассматривающая и воркующая над причмокивающим сыном.

Мы молчали, пока детей не унесли. Яне расставание далось с

трудом, и я пообещал ей, что ночь проведу в детском отделении, после

чего она успокоилась.

- Давай уедем, - поддался внезапному порыву.

- Куда?

- Куда-нибудь далеко, где не надо решать никакие дела, где никто

не будет тебя красть у меня из подноса. Где мы сможем наслаждаться

друг другом, что скажешь, Ян?

- Очень заманчивое предложение, и я обязательно его с тебя

стребую, но не сейчас... - Я нахмурился, ожидая ответа, но в глубине

души радовался, что она не приняла мое предложение, уж больно

импульсивным был мой порыв. - Лекса... Николай Александрович, ты