Когда сбываются мечты

Дочь Назимова была полукровкой без зверя, его ахиллесовой пятой и единственной наследницей. Он до сих пор пытался нас поженить, хотя давно понимал, что я не допущу этого. Я готов перенять ответственность за клан, когда его не станет, готов поддерживать целостность территорий и порядок, но ни за что на свете не пущу в свои дом и жизнь эту змею. Николай почти смирился, но Татьяна с Александрой не желали успокаиваться, чем наталкивали меня на мысли не только об их сучьем характере, но и непроходимой тупости.

Окажись Яна внучкой Николая, это бы решило львиную долю проблем. Стать парой такой сексуальной самочке, даже если она не обретет зверя, не так уж и плохо. Опять же у меня будет намного больше прав на место альфы. Да и Назимов успокоится, что его род не прервется и останется по-прежнему у руля.

Припарковал машину у бара, в котором меня ждал один ушлый волк, и направился на встречу. Внутри сразу определил по запаху нужный мне столик, других оборотней здесь не было. Присел, не здороваясь.

Волк начал говорить, и то, что он рассказывал, с каждым словом порождало во мне волны ярости и набирающую обороты альфа-силу, которая буквально вырывалась наружу, раздирая меня изнутри. Кто бы знал, чего мне стоило продолжать его слушать и по-прежнему держать себя в руках.

«Волк не виноват, он, напротив, оказался разумным», – повторял я мысленно, спасая тем самым волку жизнь.

Никто! Никто не смел трогать мою семью. Даже если это пара альфы! Это не давало ей никаких прав, напротив, только возлагало лишние обязательства. Потому что старик Назимов был моей семьей, так же, как и давно умершие Янина, первая жена Николая, ставшая для меня приемной матерью; Денис, старший сын альфы, спасший меня от превращения в дикого волка на улице, и его дочь Мария, которую до сегодняшнего дня я так же считал погибшей.

– Игнат, я же… я не… я ее и пальцем не тронул, – запинаясь, практически проблеял волк, почувствовав мою временами прорывающуюся силу. – Самка беременной оказалась, срок приличный был.

– Дальше? – угрожающе рыкнул на него.

– Да ничего, – продолжил он так же запинаться, – струсил и ушел обратно в свое купе. Позже подумал, что девчонку все равно на станции прибытия ждать будут, решил ее предупредить, но когда вернулся, ее уже не было ни в самом купе, ни в вагоне, ни в поезде. – Волк развел руками и, схватив рюмку, стоящую перед ним, залпом выпил янтарную жидкость.

Я поднялся из-за стола со словами: «Живи пока», кинул обещанные за информацию две пачки денег и направился на выход.

«Маша-Маша, что же с тобой приключилось?» Теперь сомнений быть не могло, чья Яна дочь. Я и предположить такого варианта не мог, подозревал, что она родственница побочных детей Дениса, могло такое быть. Но чтоб Машкина…

«Сука». Со всей дури врезал по капоту машины, к которой только подошел. Не помогло. Ситуацию не смогли исправить и пара-тройка дополнительных ударов.

Квартира к моменту моего возвращения была пустой, звенящая тишина странным образом била по ушам.

За Яной я не пошел. В ситуации надо было для начала разобраться. Для этого мне нужна здравомыслящая голова, а от этой кошки у меня как морок перед глазами. Мысли туманили голову и оставалась единственно четкая: «Забрать, присвоить и не отдавать никому». Я понимал, что все это желания моей второй сущности. Лежал на кровати с закрытыми глазами, сон ко мне не приходил, и я пытался разобраться в своих ощущениях и наталкивался лишь на один-единственный вариант. Она могла оказаться моей парой, если переродится. Я слышал, что пары тянет друг к другу даже до оборота. Но ей уже двадцать один. Что, если она не пройдет обращение и останется без волчицы? Волк внутри меня начал скулить. Что за черт?

Ситуации, когда полукровки не обращаются, не такая уж и редкость, та же Маша Назимова. Когда она пропала без вести, ей уже исполнилось девятнадцать, и она была на тот момент человеком.

Да далеко ходить не надо, Татьяна Назимова, которой лучше не находиться, иначе придушу собственными руками, не обратившаяся полукровка. Их дочь Александра тоже не прошла оборот, ее критический возраст обращения был как раз в девяносто седьмом году. Тогда же исчезла Маша, и умерла Янина, старая черная волчица, бабка Маши и мать Дениса, старшего сына Назимова. Сильного черного волка, к сожалению, сына не от ведьмы, затуманившей альфе мозги, а просто от сильной волчицы, у которой получилось забеременеть. Они были женаты, пока с Великой Отечественной войны Николай не вернулся вместе с Татьяной, молодой полукровкой, и годовалым сыном. Тогда Янина пыталась уйти с должности луны стаи, она была очень умной женщиной и понимала свое шаткое положение. Но волчицы не признали полукровку, которая впоследствии так и не обернулась.

Когда Денис подобрал меня на улице, Янина согрела своим теплом. Они и маленькая девочка Маша стали моей новообретенной семьей. Другой я почти не знал. Иногда, скитаясь по улицам, мне казалось, что я помню запах матери, позже он чудным образом переплелся с ароматом Янины. И по сей день своей матерью я ощущал именно ее.