Когда шатается трон

— А после шмотки вагонами из Германии гнал, как рядовой спекулянт. Одних ковров больше двух сотен. Скажи, зачем советскому офицеру, генералу двести ковров или сто кресел? У него что, сто задниц, чтобы на все усесться? Зарвался товарищ Жуков. Македонским себя возомнил, выше товарища Сталина свою личность поставил, считает, что победа — это его личная заслуга, не советского народа, не Верховного главнокомандующего, а его! Обиделся, на вождя, на партию, на власть советскую! Теперь, если он до трона дорвётся, всю страну от края до края кровью зальёт. Что для него человек? Букашка, припечатал каблуком и забыл. Карьеру свою на костях солдатских строил, никого не жалея, горы трупов за собой оставил. Не остановим мы с тобой его — не будет нам прощения. Тебе не будет… Всё понял?

— Так точно!

— Тогда ступай.

И снова звонил телефон, и товарищ Берия что-то кричал в трубку и рвал какие-то конверты с синими печатями…

* * *

Машины подали ночью. Молчаливые водители откинули борта кузовов, затащили ящики с патронами и гранатами, кинули несколько ручных пулемётов.

— Мы что, на войну собираемся? — тихо перешёптывались бойцы. — Куда столько оружия?

Неподалёку стояли какие-то люди в штатском, наблюдая за погрузкой. Рядом с ними незнакомый расчёт, разбросав на асфальте сошки, установил ручной пулемёт, трофейный MG, который, как швейная машинка, одним стежком полсотни жизней перечеркнуть мог.

— Стройся!

Бывшие зэки привычно разобрались по росту, встали в две шеренги.

Вперёд выступил Кавторанг, какой-то сам не свой, какой-то непривычно растерянный. Рядом замерли хмурые командиры — Абвер, Партизан, Крюк…

— Слушать приказ. Сегодня, сейчас, выступаем для выполнения боевого задания. Цель — уничтожение… — Кавторанг осёкся, подбирая подходящие слова. Нашёл, рубанул рукой воздух. — Вражеской группировки, которая подлежит ликвидации. Полной ликвидации. Чтобы рассеять иллюзии, сразу скажу, что это внутренний враг с большими звёздами на погонах. Включая…

Кавторанг оглянулся на Петра Семёновича. Тот кивнул.

— Включая Жукова.

Бойцы зароптали.

— Отставить разговоры! Гражданин Жуков предал интересы партии и страны, организовав при поддержке иностранных разведок правотроцкистский заговор, цель которого — покушение на товарища Сталина и свержение Советской власти…

Зэки молча слушали. Слова для их уха звучали привычные — про антисоветские заговоры, шпионаж, покушения на вождя народов, да и генеральские звезды их не очень пугали — мало ли в лагерях сидело бывших комдивов и командармов, которые так же исправно валили лес, как бывшие майоры и капитаны, и вместе с ними за одним столом лагерную пайку хавали. Зона равняет всех под одну гребёнку, хоть маршалов, хоть рядовых. Но товарищ Жуков… И почему так, почему без суда и следствия? Он, конечно, не первый. Прежних маршалов тоже в ямы закопали, но до того они на процессе показания давали против себя и подельников, каясь в своих грехах и прося прощение у народа…

— Еще раз! — гаркнул Кавторанг. — Вся эта компания изобличила себя как врагов Советской власти, шпионов и вредителей, за что им меньше вышки по закону не полагается. Так им даже лучше — не будут барбосы по зубам и причинным местам сапогами стучать.

— А почему мы должны?! — крикнул кто-то из строя.

— Потому что если теперь следствие вести, сопли по протоколам размазывая, оставшиеся на свободе заговорщики могут товарища Сталина жизни лишить. А если заговор обезглавить, то рядовые террористы сами разбегутся. И еще потому, что дармового харча в тарелках не бывает, или вы думали, у нас тут санаторий для особо одарённых? Полопали — теперь потопаем. Или кто-то считает, что он может, как на профсоюзном собрании, самоотвод взять? Так боюсь, что не получится. — Кавторанг покосился на направленный в их сторону пулемёт. — Приказ получен и обсуждению не подлежит. От кого получен?.. От того, кто нас с руки всё это время кормил и у которого эта рука, если что, не дрогнет. Доступно объяснил? Тогда по машинам!

Бойцы нехотя потянулись на погрузку. Крепко они вляпались, по самое не хочу. Виданное ли дело — им, «мужикам», зэкам, против маршала Победы идти, душу из него вынимать? А не спросят с них за это безобразие по всей строгости? Но, с другой стороны, куда им деваться?.. Ладно, хоть успели пожить всласть, хлеба вдоволь поесть, на простынках чистых поваляться. В лагере, может, они давно бы в общей могиле сгнили или на общих работах, на лесоповале дошли. Так что не о чем им жалеть, как бы дело ни повернулось. Одним днём зэк жив, а им судьба тех дней немало подарила…

— В машинах не курить, не разговаривать, оружием не бренчать, из-за тентов не высовываться. При остановках сидеть как мёртвым…

Колонна вырулила за ворота. Командиры сидели в кабинах хмурые и злые, внимательно глядя вперёд, хотя там, в темноте, ни чертаˊ видно не было. Впереди шла легковушка со штатскими и ещё один грузовик с пулемётным расчётом. Ехали долго, часто петляя и поворачивая, но куда — непонятно.

Из легковушки махнули белым флажком. Колонна встала.

— Выгружайся.