Когда сидишь за рулем, нельзя закрывать глаза

Серёжа. Да пошёл ты на хуй, козёл! Молчи!!! Что ты вообще, знаешь?! Ты ни хуя не знаешь! А когда тебя пять человек по очереди ебут, это ты знаешь что такое?! Рот тебе собственными трусами не разу не затыкали, чтоб не орал?! В подвале на собственном дерьме ты тоже не ночевал! Все это мне досталось! Поэтому заткнись, ты, понял?!

У Серёжи истерика. Его колотит злой, жёсткий, совсем не мальчишеский плач.

Серёжа. Суки… Суки все… Людей… нету… И стены… бля, ты не понимаешь, краска на два метра, а выше побелка… и так везде! Везде, ты понял, везде!.. Думаешь, я сбежал, ни хуя! Они тоже со мной сбежали!.. Ну ничего, сейчас я крутой, блядь!.. Вундеркинд, ебать твою! Танцы, блядь танцую, музыкe играю, песенки пою… А хочешь, я счас песенку спою, красивую такую!?

Серёжа подскакивает к инструментам. Его руки трясутся, когда он хватает электроаккустику. Он стучит по струнам, промахивается, трясет головой, так что слезинки брызгами слетают с ресниц, начинает бить жестокие аккорды. И хрипло петь, почти орать. Потом голос становится чище.

Серёжа:

Люди…
Ко мне подкрались незаметно,
За воротник схватили грубо
И запихнули меня в клетку!
В некрашенные стены:

Звери!
Со мной одни остались рядом,
Но у зверей свои законы
И выжить сложно, сложно, сложно!
Не став при этом гадом.

Поздно!
Сигать в окно и резать бритвой
Иглой подпорченные вены.
Расслабься мальчик, бесполезно!
Искать тут выход бесполезно!
Кругом одни лишь стены...

Ночью…
Смотрю на звёздное на небо,
В котором вечно тонут птицы
И в этой бездне закрутиться,
Скорей хотелось мне бы.

Кратким…
Скорей не сном, оцепененьем
Я забываюсь лишь под утро,
Вот-вот проснуться с диким криком
Мои собратья - звери.

Поздно!
Сигать в окно и резать бритвой
Иглой подпорченные вены.
Расслабься мальчик, бесполезно!
Искать тут выход бесполезно!

Кругом одни лишь стены, поздно,
Кругом одни лишь стены, поздно…

Докричав, Серёжа опускается на пол и сидит, иногда только нервно вздрагивает, коротко всхлипывая, как ребёнок, что успокаивается после плача. Да впрочем, так оно и есть. Гитара лежит рядом. Максим растерян.

Эта неожиданная истерика вдавила его в мягкую спинку кресла.

Он не знает, что делать...

Максим. Слушай... Я в шоке!!! Откуда ты такой взялся?

Серёжа. Ты еще не понял?!

Серёжа встаёт и поднимает с пола гитару. Резко дергает и отрывает нижний порожек со вскрикнувшими струнами. Нет больше струн.

Оперев инструмент о паркет, мальчик с треском ломает верхнюю деку, раскрывая полость.

На некрашенном дереве блестят облезшей хромировкой три стальных луча в круге - фирменный знак "Мерседес-Бенц".

Бывший медальон Максима.

Максим. Не может быть…

Серёжа. Может. Я думал, ты меня сразу узнаешь.

Максим. Крэйзик…

Рывком вскакивает с кресла, кидается к Серёже, снова и снова встряхивает его за плечи.

Максим (продолжает). Крэйзик… Серёжка…

Серёжа. Ты меня сейчас порвёшь.

Максим. Серёжа… Серый, ты прости меня, я мудак был, ну пожалуйста прости!!!

Серёжа. За что?

Максим. Да за то, что весь этот блядский поселок не перерыл тогда!

Серёжа. Ты бы все равно меня не нашел, меня там уже не было. Слушай, может все-таки отпустишь руку-то? Я никуда не денусь.