Когда смерть – копейка…

– А в чём их-то, датчан, интерес был вас обманывать? Они же ведь эти агрегаты не продавали, а, типа как вроде гуманитарки нам передавали, а? Навар-то у них откуда был?

Глеб, увлеченно рассуждая, махнул рукой.

– Да это они так они за счет Евросоюза обновляли свой парк ветряных установок современной техникой! А нам хлам сбагривали, да ещё и галочки в отчетах ставили, что, мол, гуманитарную и техническую помощь в таких серьёзных объёмах неразвитой стране оказывают! А наши клерки под эту самую программу чуть ли не каждую неделю в заграничные командировки мотались, за свои продажные экспертные заключения деньги от капиталистов немалые получали.

– И что, победил ты тогда этих негодяев?

– А-а, не знаю… Сначала в Москве вроде как заинтересовались, застопорили эту смешную деятельность, потом, знаю, опять что-то зашевелилось с покупкой этой рухляди; наверно, западники нашим местным чиновникам очередные взятки сунули… Чего ты, Виталь?

Панасенко молча затеребил спутника за рукав.

– Смотри, вроде пьяные какие-то за нами идут…. Может, пошагаем побыстрее, а?

– Ну, бежать-то нам с тобой вроде как не лицу – мы же с тобой совсем недавно вроде бы героическими мужчинами себя считали.…

Капитан Глеб огляделся по сторонам.

– Да, ты прав, эти юноши от даниловского подъезда за нами прямиком следуют. Думаю, что они именно в этом мрачном месте они и должны объяснить нам, почему так быстро идут наперерез и насколько эта встреча случайна.

Виталик обреченно прошептал.

– Дак они же здоровей тебя, Глебка… Ёлы-палы, а дома-то у меня супчик стынет…

До центральной аллеи было уже недалеко. Жёлтые фонари освещали и асфальт под ногами, и лица подошедших молодых парней. Один из них, высокий, плотный, с широкими плечами, с хорошим мужским животиком, был одет во всё кожаное, с блестящими цепями поверх одежды; второй – жилистый, тонкий, с нехорошими глубокими глазами, казался младше напарника, держался чуть в стороне от него.

Глеб придержал за плечо Виталика. Они остановились.

– Ну?

– Ты, козёл, не нукай здесь больно-то! Чего тут без разрешения шляетесь, воздух портите?! Это наш парк, за прогулки тут нужно платить. Все нам платят и вы будете! Понял, ты, рожа неместная, понаехали тут всякие?! А ты, пузатый, чо молчишь, бабки давай гони! Быстро, я сказал!

Глеб Никитин отодвинул Виталика назад, за себя.

– Малыш, а ты уверен, что этот парк твой?

– Заткнись, слышь, ты, урод!

– Невежливо. Давненько ли этот парк стал вашим, товарищи юные богатыри? Лет пятнадцать, шестнадцать назад, когда, небось, мамаши вас двоих первый раз вывезли сюда в колясочках воздухом подышать, а?

Плотный заревел, выпучив глаза.

– Чо-то я тебя не догоняю, папаша! Чо ты гонишь, оборзел что ли?!

Еще не закончив кричать, он мощно размахнулся. Глеб мягко присел под его руку, сильно и коротко ударил азартного паренька кулаком в пах. Тот, урча и задыхаясь, опустился на колени.

– Панса, держи этого юношу, не давай ему вставать!

Заметив, что второй нападающий пытается угрожающе махать пивной бутылкой, капитан Глеб двинулся к нему.

– Ты, милок, лучше вылей свою жижу на землю, допить-то её всяк уже не успеешь. Та-ак, а теперь бери бутылку за горлышко и об заборчик её! Во-от! Ах ты, жалость какая – розочка-то у тебя в этот раз не получилась…

Молчаливый бросил осколки бутылки в сторону, незаметно подшагнул к Глебу и тренированно ударил его ногой в плечо.

– Понял – не дурак. Жаль, приятель, что ты мне пиджачок концертный немного испачкал. – Глеб опёрся спиной о дерево, поднимаясь.

Отвлекая внимание противника на свои согнутые в стойке руки, он резко прыгнул к нему и одновременно нагнулся. Распрямляясь, в обороте ударил молчаливого ребром тонкого ботинка под колено и, одновременно, кулаком в живот. Когда Глеб ткнул опускающегося на колени парня правой ладонью в горло и вскользь добавил левой по подбородку, ошеломлённый визави со всего размаху упал на спину.

Глеб прижал его к асфальту. В стороне кожаный юноша пытался подниматься и, как ему казалось, очень убедительно и громко, но, всё-таки, несколько одышливо, матерился на Виталика.

Глеб Никитин, дурачась, заверещал, обращаясь к сквернослову.

– Не трогай моего ма-альчишку, противный!

– Чо, гомик, ещё хочешь?!

Плотный злоумышленник злобно ревел, шевелился всей своей тушей, задыхаясь и не в силах полностью выпрямиться.

Виталик, криво размахнувшись, плотным слесарским кулаком сбил его с колен на землю и изумлёнными чёрненькими глазками смотрел на свою неожиданную жертву.

– Падлы! Всё равно переловим вас всех…!

– Прижми-ка, Виталя, своего горластенького. Садись, садись на него, не стесняйся, сильно всё равно не помнешь старшеклассника. И руку ему заломай, как в жутких полицейских фильмах. Та-ак, правильно, назад, назад загибай, со всей пролетарской беспощадностью. Умница! Горжусь!

Молчаливый корчился на земле, надсадно кашляя.

– Ну и бараны же, Виталик, в неурочное время по вашему парку шастают.

– Итак…

Капитан Глеб наклонился ближе к лежащему парню и перевёл взгляд на Панасенко.