Когда смерть – копейка…

– Ну, извини меня, он и сам ведь хорош! Конечно, если бы сели мы с ним по-человечески, вдвоем, переговорили бы, может чего путное у нас с ним и получилось – не первый же год друг друга знаем. Со своим-то человеком я ещё бабками-то может и поделился бы, дак ведь он, козёл, понимаешь, своих бандюков автомобильных в эту тему тащит! Видно, что просекать понемногу эти кретины начали, что дело-то наклёвывается вкусное!

Противно заверещал звонок мобильного. Марек с досадой поддёрнул свитер, достал из штанов телефон, посмотрел на него. Внезапно побледнев, тихо произнес:

– Извини. Мне срочно…, нужно звонить. Мне звонят. Я сейчас…

Придержав розового кандидата наук за плечи на стуле, Герман Данилов оставил грамотного собеседника сидеть за столом и махнул рукой Глебу. Осанисто и не спеша подошел.

– Прикинь, да, вроде бы как учёный, а тоже мне – уже нажрался! Чего он там сможет умного-то напридумывать, в своей лаборатории, если привык уже до обеда в дупель нареза́ться?! Пошли, что ли, покурим.

Открыв своим ключом дверь их четырёхквартирного блока, ведущую на лестничную площадку, Герман широким жестом пригласил Глеба к подоконнику запасного выхода.

– Давно приехал, а? Чего не заглядывал к нам пораньше-то, до всего этого?

Данилов массивно возвышался над Глебом и говорил значительно, щурясь на него сквозь дымок тонкой сигареты.

Он явно знал, что и костюм на нём хорош, и ботинки у него дорогие, а галстук – тот вообще коллекционный. Но мягкий подбородок и плохие прокуренные зубы являлись не самыми удачными элементами гарнитура по имени Герман.

…Когда они, потрепавшись несколько минут ни о чём, заходили с площадки в квартиру, мамаша Данилова всё ещё продолжала развлекать гостей значительными семейными воспоминаниями.

– Представляете, отец Германа в молодости был таким брезгливым, таким интеллигентным, что, когда у нас телилась корова, он входил в хлев исключительно спиной вперёд, брал, не глядя, постромки – ему заранее их как надо привязывали, и тянул, тянул телёнка….

Герман солидно смутился.

– Ну, ма…

Мамаша его перебила.

– Не нукай! Правда ведь, было всё так, чего уж такого-то! А сейчас, гости дорогие, приедет священник! Мы ведь пригласили батюшку к нам за стол, он немного опаздывает, но ничего особенного, можно и без него выпить, пока в ожидании-то. Скоро, скоро по обычаю помянём рабу божью, невинную…

– Слушай, давай врежем, пока тут все эти рассядутся!

Марек с двумя рюмками в опущенных руках стремительно притиснулся к Глебу.

– Давай, чего ты, не стесняйся – все свои.

Марек оживлённо вращал глазами и припрыгивал от нетерпения.

– Слушай, Глеб, представляешь, а всё ведь так классно, классно!

– Чего ты раскудахтался? Пять минут назад ныл, как двоечник, а сейчас весь сияешь. Что-то счастливое произошло?

– Да, тут такое дело, понимаешь… А, ладно! Тебе можно. Только учти – никто из наших пока ничего не знает. Галина тоже не в курсах. Понял?

Придвинувшись вплотную к столу, Марек шикарным движением плеснул себе ещё водки. Подмигнул какой-то старушке, которая, пожалуй, единственная из всех гостей неодобрительно наблюдала за его вольностями, и быстро опрокинул рюмку в рот.

– Классно! Дак вот, слушай, история-то какая со мной приключилась. В конце прошлого года чего-то выскочил у меня нарыв вот здесь, в паху, справа, болел он всё, болел, потом уже и нарывать стал. Да ещё такое же болоно, только поменьше, без гноя, подмышкой выросло, тоже справа. На ноге-то я сам мазью мазал, ну, против воспаления которая, за неделю вроде как и зажило, а вот подмышкой не очень-то и болело, но не проходило никак. В наши-то больницы соваться не стал – сам понимаешь, у меня тут все медики знакомые, если что серьёзное найдут, то растрезвонят по городу быстро. А то, что дело-то у меня с этой опухолью намечалось фактически могильное, я, можно сказать, уверен был сразу. Стал думать. Ещё осенью, до всей этой истории, на рыбалке получилось у меня познакомиться с профессором из Москвы, приезжали они тут компанией ко мне на щуку, ну, позвонил я ему, рассказал про свои сомнения. Когда тот пригласил меня в свою столичную клинику сдать анализы, я быстренько втихую на денек к этому учёному смотался, оформил всё как надо и вот, сам видишь, больше месяца тут в непонятках маялся – ведь ещё в конце апреля ездил к нему на обследование…

Кудрявый Марек загадочно и счастливо улыбнулся.

– Сейчас-то этот профессор мне и звонил. Ага! Сам! Сказал, чтобы я не дурил, спал спокойно. – Марек хохотнул. – И со всеми. Говорит, что у меня простое воспаление лимфатических узлов. Где-то на льду перемерз, наверно, когда на налима ходили. Во как, Глеб! Жизнь-то, оказывается, прекрасна! Давай-ка ещё по одной хряпнем, а?! И выкладывай побыстрее, что там у тебя за предложения ко мне имеются по бизнесу?

– Слушай, счастливо спасённый, ты ещё со своими рыболовными участками не разобрался и с Назаром, а уже требуешь от меня других тем. Не надорвёшься?