Когда смерть – копейка…

– После морей, когда контора моя развалилась, ну ты же знаешь про эти дела…. Радистов-то на берегу никуда особо сейчас не берут… Тёща поныла, поныла и пристроила меня в свой зверосовхоз экспедитором. Ну, возить отходы от рыбацких бригад с водохранилища в кормоцех; песцов-то этих, чернобурок, ханориков разных у нас в зверосовхозе рыбными кишками кормят и всякой такой дребеденью… Особенно когда они щенные, то тогда им кровь замороженную из Дании, из Финляндии рефрижераторами привозят, в кормоцехе с рыбной мукой и потрохами эту кровищу перемешивают, а потом в котлах острым па́ром варят.… С кормами-то вообще выгодно там работать! Тёща уже лет двадцать заведующая холодильником в этом зверосовхозе, кишки импортные морозит. Всё учила меня, как перевесы, недовесы делать по потрохам-то.… Потом чем-то я начальству ихнему не угодил, не знаю, может, денег мало им от рыбаков привозил или чего другое.… Там же откаты денежные на каждом углу, а я особо-то этого не умею.… Ну, тёща пару раз наорала на меня дома, потом сказала, что директор меня уволил, чтобы я не совался больше в совхоз. В вытрезвитель меня даже сдала, чтобы я по этому поводу-то и не думал рыпаться. Ну, напился я тогда, после увольнения, она этих вызвала, мне ласты скрутили, в «воронок» засунули… Говорят, что я там орал, буянил, колотился, дай бог!

– Били?

– Не, что ты! Только раз старшина, пожилой такой дядька, зашел в камеру, прижал меня в угол, а другой дежурный ботинки с меня снял и за дверь их выставил. Я потом босыми ногами потукал, потукал – больно. Ну, я и перестал. Не знаю…. Директор-то зверьковый вроде ничего мужик был, может и не он это придумал, может, тёща сама меня сплавила? Да ну её вообще.… Вот такая тряхомудия со мной тогда и приключилась.

Закашлявшись, Серёга сильно отхаркался, встал к печке, сплюнул на дрова.

– Пробовал я после этого бизнесом заниматься, но как-то опять не удалось, и ведь всё как надо делал, по уму, на мази такое хорошее дело было! Эх… Не повезло, понимаешь… Да чего я тебе тут толкую, небось тебе уже про всё это раньше меня доложили.

– Чем сейчас живешь?

Серов внезапно сунулся под абажур, блеснул навстречу сумасшедшими глазами.

– Во! Смотри, Глеб! «Пикалка», кормилица моя ненаглядная!

Неожиданно он вскочил, опять подбежал к печке, резво вытащил из угла неуклюжую металлическую рамку, укреплённую на короткой, толстой, похожей на черенок лопаты, палке. Так же сноровисто Серый достал из шкафа противогазную сумку, обмотанную тонким проводом, и лихо напялил на голову большие чёрные наушники.

– Мне мужики на заводе знакомые генератор подобрали, остальное я сам по журналу сделал, откалибровал как надо, работает дай боже!

Капитан Глеб почувствовал неприятное волнение.

– Послушай, а для чего тебе все эти дурацкие причиндалы? В войнушку, что ли, с тем дедком на воротах играете?

– Не, что ты! Тут другое… На реке, ну, в том месте, на Стрелке, знаешь же, раньше, в царские-то времена, баржи стояли, разгружались, купцов там всегда было видимо-невидимо, бурлаки пьянствовали, весь берег кабаками был тогда заставлен. Вот я с моей «пикалкой» и брожу там иногда. Монеты нахожу старинные, пуговицы с орлами, крестики разные под берегом-то иногда вымывает. Всяко бывает… Москвичи приезжают иногда за этими вещичками, вот я им, что найду, выгодно и толкаю. Но знаешь, это пока всё мелочь, я верное место знаю, где не такими редкостями можно разжиться, крупняк там точно есть; если правильно ухватить, то на всю жизнь хватит!

Увлеченно размахивающий под абажуром длинными руками, весь опутанный проводами, с неуклюжими наушниками на лохматой, нечёсаной голове, Серёга был страшен.

– …Прикинь – покопаешься в обрыве полдня, скинешь по-быстрому, что нарыл, перекупщикам, чекушечку возьмешь, согреешься! И так хорошо становится! И с другими мужиками можно душевно поговорить, и выпить за компанию, там много кто чего путёвого рассказывает, роются там по-разному, и с завода приезжают в выходные, из зверушника моего тоже есть несколько ребят. Там у нас своя такая команда организовалась!

– Давай, прячь вон под коврик у печки, ну под любой его угол, какую-нибудь мелочугу, медную или беленькую, все равно, угадаю где! Я отвернусь.

Капитан Глеб порылся в карманах. Вытащил монетку, наклонился к домотканому тряпичному половичку.

– Всё? Готово?

Сверкая глазами из-под косматых бровей, Серов начал кружить с палкой по комнатке, вслух комментируя свои действия.

– Нет, нету, не здесь… Стоп!

Он застыл на месте и наклонился к полу вместе со своим сооружением.

– Эх, нет! Это гвоздь в половице свистит. Сейчас я твою монету найду, сейчас… Во, здесь!

Торжествующе поднял руку.

– Скорей всего медяк. Пятьдесят копеек. Под правым углом. Точно?

Не дожидаясь ответа Глеба, который как завороженный наблюдал за этим поразительным и диковатым танцем, Серега бросился к половичку.