Когда соборы были белыми. Путешествие в край нерешительных людей

Человеку машинной эры, стоящему над своими механизмами, использующему их, заставляющему производить и осознающему эту властную потребность новой эры механизации: человеческое жилье, лучезарное, наполненное всеми достижениями прогресса, организации и плана, всего-навсего подчиненного самым глубинным потребностям человеческой природы, солнца, неба, пространства и деревьев – естественным радостям.

5 Ответы на вопросы анкеты

Lafayette, декабрь 1935 года.

Дорогой мистер Персиваль Гудмен[120], Ваша анкета касается самых твердых и требующих особого внимания основ неизбежного великого преобразования архитектуры и градостроительства.

Охотно отвечу на ее вопросы.

Анкета:

Полагаете ли вы, что будущее архитектуры в унификации плана и производства?

В случае положительного ответа на первый вопрос, означает ли это технологическую безработицу для архитекторов или открытое «наукой о жилище» обширное поле деятельности обеспечит всех работой?

Если имеется некая «наука о жилище», как, опираясь на эту науку, архитектор сможет подготовиться к своей работе? Полагаете ли вы, что существующая система образования хоть сколько-нибудь годится для решения новых проблем? Возможно ли между архитектором и другими специалистами более тесное сотрудничество, чем сейчас?

В случае отрицательного ответа: как, по вашему мнению, сложится будущее архитекторов и архитектуры?

Считаете ли вы, что при всем почтении к архитектуре, основной вопрос, который следовало бы задать: «Какая экономическая система одержит верх?» А если так, то при какой экономической системе возможно наибольшее развитие архитектуры?

Вопрос первый

Полагаете ли вы, что будущее архитектуры в унификации плана и производства?

Использованная терминология сегодня звучит неточно.

Слово «архитектура» сегодня воспринимается скорее как понятие, нежели как материальный факт; «архитектура» – упорядочение, наведение порядка… высшего – материального и духовного и так далее. Это понятие относится к очень широкому кругу деятельности и затрагивает различную продукцию: корпус судна, самолет, автомобиль, передающее устройство, совокупность приборов электростанции… – разве они лишены архитектуры или всё же насыщены ею? Сейчас я не отвечаю на этот вопрос. Но позволю себе предложить другую формулировку заданного вопроса: а) Полагаете ли вы, что будущее строительства жилья и городов – в унификации плана и производства? И дополню следующим образом: b) Может ли архитектура как высшее духовное воздействие руководить установлением планов стандартизации?

«а) Полагаете ли вы, что будущее строительства жилья и городов – в унификации плана и производства?»

Это мое глубочайшее убеждение, это следствие и причина всех моих изысканий в области архитектуры и градостроительства начиная с 1922 года («Современный город на три миллиона жителей», Париж, Осенняя выставка).

Для обоснования доказательства, прежде всего, следует принять основополагающее утверждение: Машинная цивилизация появилась сто лет назад. За первый век существования (1830–1930) машина коренным образом изменила общество. Постепенно она разрушила ремесленные традиции; она создала новые коллективы: вычислителей (инженеров), химиков, физиков, бесконечно занятых беспристрастными исследованиями практического назначения; специалистов, огромная масса которых составляет техническую элиту, какой прежде не знали. Она создала новые программы производства: механизмы, изготавливающие механизмы. Новые механизмы служат для быстрого, а порой и чрезвычайно качественного производства предметов потребления: от продуктов питания до одежды или развлечений. Другая группа этих механизмов служит для производства скорости; третья – энергии, заменяющей физическое усилие человека. Новое снабжение, пища, одежда или развлечения произвели переворот в тысячелетних привычках к экономии, сдержанности, пробудили новые притязания, создали властные потребности.