Когда становится невыносимо (СИ)

— Верно, — кивнула Грейнджер, сведя брови на переносице. Её лицо отражало всю степень боли, которую она испытывала на протяжении долгого времени. — Джейсон крепко подсел. Когда ещё он был вменяем, я умоляла его остановиться и не погрязать в этом дерьме. Естественно, он не слушал меня. Наркоманы редко признают свою зависимость. Он уверял меня, что всё под контролем и я зря переживаю. Что он просто так расслабляется. Но в один прекрасный день я увидела на сгибе его локтя и предплечье сине-чёрные отметины. И поняла, что всё зашло слишком далеко. В феврале у него случилась передозировка. Он в этот момент находился в командировке в Нью-Йорке, а я здесь. Я должна была заключить важный контракт с новым спонсором — очень влиятельный человек. Как раз во время нашей с ним встречи в мой офис поступил звонок от портье из нью-йоркской гостиницы, он сказал, что мой муж в реанимации с передозировкой.

Гермиона поднесла руку к лицу и прижала её к губам тыльной стороной ладони. Ком в горле мешал говорить, рассказывать о моменте бесповоротного падения в тёмную бездонную пропасть.

— Моей главной ошибкой было то, что я по привычке приняла звонок по громкой связи, пока подписывала бумаги, и этот разговор услышал спонсор, который сидел со мной за одним столом. Каждое слово. Если честно, мне было в этот момент плевать на всё, — она покачала головой, на секунду закрыв лицо руками. — Всё, о чём я думала, это то, что мне срочно нужен билет до Нью-Йорка, поэтому я сорвалась с места и умчалась в аэропорт. Когда я прилетела и добралась до госпиталя, я три дня не отходила от койки Джейсона, пока он находился в коме под капельницей. Как назло, в эти дни была невероятная снежная буря, настоящее стихийное бедствие, мне чудом удалось успеть в госпиталь до того, как всё занесло. В нашем районе перестали работать телефоны, поэтому мне так и не удалось связаться ни с кем из наших ассистентов. Сотовая связь также не ловила. Пришлось ждать, когда Джейсон придёт в себя, чтобы он был в состоянии вернуться домой и лечь в больницу на полноценную реабилитацию, а потом уже решать дела компании. Но когда мы вернулись, нас ждал неприятный сюрприз. Тот спонсор, о котором я говорила, настроил против нас весь Лондон и рассказал всем нашим инвесторам, что управляющий компанией — законченный наркоман, а за штурвалом тонущего корабля женщина, — с презрительной насмешкой выплюнула Гермиона.

— Грёбаный сексист, — скривился Малфой. — Знал бы он, сколько раз ты вытаскивала Поттера с Уизелом из смертельных передряг. Твою мать, да вы победили самого Волдеморта! Видел бы этот старый хер, как ты билась за Хогвартс, спасая десятки жизней.

Гермиона впервые по-настоящему улыбнулась и тихо рассмеялась. У Драко в голове пронеслась глупая мысль о том, что он впервые в жизни заставил Грейнджер улыбнуться, а не выйти из себя или врезать кулаком ему в лицо. О да, он до сих пор помнил этот день, словно это было вчера. Интересно, когда она в последний раз улыбалась до этого дня?

— К сожалению, этот, как ты говоришь, старый хер не оценил бы моих достижений вне маггловского мира, — всё ещё на улыбке отметила Гермиона.

«Ого, Грейнджер сквернословит — это что-то новенькое», — подумал про себя Малфой.

— В общем, — тяжело выдохнула она, вновь погружаясь в неприятные воспоминания, — пока Джейсон был на реабилитации, я пыталась всеми силами убедить инвесторов, что всё находится под моим контролем, но для них это не послужило убедительным аргументом. Три недели я молчала и держала в секрете от Джейсона тот убийственный факт, что его компания разваливается, что у нас больше нет финансовой поддержки и вряд ли появится с учётом запятнанной репутации. Я не могла сказать ему правду, потому что его восстановление было прежде всего, ему нельзя было нервничать. И когда его выписали, он… он был в бешенстве, — Грейнджер покачала головой, понизив голос до шёпота.

— Дай угадаю: обвинил во всём тебя? — цинично ухмыльнулся Малфой.

— Ну, согласись, было бы глупо винить во всём меня, просто он стал неимоверно агрессивен, — её голос дрогнул. — Наркотики изувечили его нервную систему, отравили мозг. В первый же день после выписки, когда вскрылась правда о разрушенном бизнесе, он страшно напился и впервые ударил меня. Разумеется, я уговаривала себя, что это ничего не значит, просто ему очень плохо… Но через неделю, когда он вылакал в одиночку бутылку виски, ситуация повторилась снова, а затем он постепенно стал избивать меня всё чаще. Несколько раз мне удавалось его отправить на реабилитацию, после чего Джейсон становился совершенно другим человеком. Да, он был подавлен, но он был добр ко мне. Молил о прощении, говорил, что не помнил о том, как делал мне больно. И я верила ему. До сих пор верю. Недавно он снова подсел. Но, пусть я скажу чудовищную вещь, так даже лучше. Когда он под кайфом, у меня есть возможность улизнуть незаметно из дома.