Когда струится бархат

— Заберем его с собой. Он может оказаться полезным, если, конечно, не умрет от лихорадки или окоченения. — Он оглянулся и окликнул саксонца. — Суэйн, а где Ренард?

Саксонец кивком указал на обочину дороги.

— Ему стало плохо, — мрачно пошутил солдат. — Впервые отведал на вкус, что такое настоящий бой. Однако парень неплохо действовал в самой гуще событий. С тобой все в порядке, хозяин?

— Ничего, заживет.

Валлийского парня небрежно взвалили на спину пойманного горного пони. Адам взял Лайярда под уздцы и повел к Ренарду. Юноша вытирал красное лезвие кинжала пожухлой травой, но при виде приближающегося Адама поднялся и стал дрожащими руками всовывать оружие в ножны. Лицо было заплаканным и мертвенно-бледным, зубы непроизвольно постукивали, причем дрожал он отнюдь не от холода. Ренард до сих пор был охвачен страшным дуновением смерти — его собственной несостоявшейся, но так близко подошедшей смерти, смерти напавших на него врагов и смерти тех, кого пришлось убивать уже после того, как валлийцы дрогнули и пустились наутек.

— Адам, прости меня, — голос юноши звучал жалобно. — Твой конь был ранен, стрела пробила брюхо, я не мог оставить его мучиться.

Адам перевел взгляд на коня. Из бока животного торчала валлийская стрела, а из перерезанного горла ручейками вытекала кровь. Для Адама это был не просто конь, а что-то вроде верного и сильного товарища. Именно на нем он без больших потерь совершил поход в Германию и обратно. Шесть последних лет они провели вместе, и конь никогда не подводил хозяина.

— Ничего иного тебе не оставалось, — бесстрастно промолвил Адам. — Слава богу, стрела попала в живот ему, а не тебе. — Адам обернулся и посмотрел на Обри, который вместе с другим воином бережно поднимал тяжело раненного товарища на коня. К счастью, раненый солдат был без сознания и не страдал от боли.

Ренард начал вытирать руки, обагренные кровью. Засохшая кровь въелась глубоко под ногти.

— Я еще никогда не убивал человека, — юноша с трудом справлялся с волнением. — То, чем мы занимались на тренировочном дворе, — просто ерунда.

Адам дружески положил руку на плечи юноше.

— В первый раз я чувствовал себя так же. Не лучше было и во второй, и в третий тоже. У других все то же самое, но такой урок надо выдержать, это очень важно для тебя самого. Никто не пройдет через это испытание вместо тебя, только ты сам.

В темно-серых глазах Ренарда была пустота.

— Значит, когда-то мне станет легче? — прошептал он застывшими губами.

— Позднее ты научишься забывать такое, — Адам досадливо поморщился. — Ты должен это пережить. Допустим, ты не смог бы его убить. Тогда он убил бы тебя и точка.

— Я понимаю, — согласился Ренард бесцветным тоном.

— Знаю, — Адам крепче прижал юношу к себе и встряхнул, пытаясь развеять охватившее того оцепенение. Ренард зажмурил глаза и со стоном вздохнул от боли, крепко стискивая зубы, чтобы не закричать. Рукой потянулся к больному месту в боку. Адам отпустил его и с тревогой посмотрел на искаженное страданием лицо. — Ах ты, дурень, почему скрываешь, что ранен?

— Ничего серьезного, то есть я так считаю.

— Сможешь ехать в седле? — Адам кивнул в сторону Лайярда. — Тебе придется сесть боком, как девчонке, но лучше бы нам поторопиться. Снег надвигается такой, что надо непременно засветло добраться до Торнейфорда. Не исключено, что у валлийцев поблизости сосредоточены свежие силы. Нам не выстоять, если случится еще одна подобная заварушка. — Адам вскочил в седло и протянул руку. Ренард стиснул зубы еще сильнее, сморщился от боли, но сумел достаточно ловко взобраться на коня.

Один из воинов подошел к погибшему серому коню, сиял с него упряжь и положил на другого коня, уже нагруженного двумя убитыми. Тела валлийцев оставили нетронутыми, они лежали там, где их настигла смерть, и откуда их соотечественники заберут для захоронения. Снегопад усиливался, земля быстро покрывалась мягким белым одеялом, которое укрывало всадников, тронувшихся в путь. Снежный ковер смягчил стук копыт, отряд продолжал двигаться в тишине, нарушаемой только завываниями ветра.

ГЛАВА 8

— Как, по-твоему, правильно я поступил, благословив союз между Хельвен и Варэном? — спросил у супруги граф Гийон.

Джудит взглянула на свое отражение в полированном сарацинском зеркале, положила расческу и в который раз удивилась, что судьба, раз за разом, ставит ее в положение, когда нужно искать ответы на очень непростые вопросы. Она повернулась к мужу. Граф сидел перед очагом в расслабленно-праздной позе, держа в руке кубок с вином и с удовольствием вытянув ноги, так что те почти упирались в спину освещенной отблесками огня Гвен. Но за долгие годы совместной жизни Джудит научилась не обманываться кажущимся спокойствием супруга.

— А какие могли быть причины отказать ему? — Графиня подошла к мужу и положила руку ему на плечо. Мышцы были напряженно-каменными, и женщина принялась сильными движениями пальцев растирать затвердевшие мускулы. — Как будто бы они оба с нетерпением ждут свадьбы. Не забывай, Ги, Хельвен уже не ребенок и давно стала взрослой женщиной.