Когда струится бархат

— А если вдобавок не умеешь ими управлять, тогда ты еще и самый большой дурак, — подытожил Адам. — Прежде всего интересно, как он здесь оказался? Думаю, вы вряд ли специально приглашали его.

— Я его вовсе не приглашал. Он едет в Честер. И напросился к нам переночевать. К сожалению, это произошло как раз накануне помолвки Ренарда. — Граф испытующе посмотрел на Адама. — Впрочем, просьба приютить его вряд ли была главной причиной, по которой он сюда заехал.

— Как это понимать?

— Его отец хочет разузнать, что мы намерены делать в отношении вероломного брака между Матильдой и Джоффри Анжуйским. А Ранульфа послал сюда в качестве ищейки.

— Почему вероломного?

— О, только не делай из меня дурака! — вспылил Гийон. — Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Восемнадцать месяцев назад в Виндзоре нам всем было гарантировано, что при выборе мужа для Матильды учтут наше мнение. И вот, его полностью проигнорировали. Генрих, как обычно, за нашими спинами преспокойно затеял тайные переговоры, чтобы добиться своих целей.

Адам почувствовал, как кровь прилила к лицу.

— Что же вы намерены делать? Добиться, чтобы этот брак аннулировали, и начать войну? А кого предложите вместе Джоффри? Случайно, не Ранульфа де Жернона?

Гийон отхлебнул глоток вина и со значением приподнял брови, не сводя глаз с Адама.

— Я вовсе не считаю себя неопытным щенком гончей, способным опрометью мчаться по ложному следу. А если открыть всю правду, то предпочел бы не бегать ни с одной из двух стай. Ты ведь знал об этом замужестве, верно?

Адам шумно выдохнул воздух и нервно откинул волосы со лба.

— Извини, мне лучше всего этого не говорить, но у нас с Хельвен только что произошла размолвка, и я не вполне владею собой. Да, я знал. Но не желая опорочить свою честь, я не мог тебе ничего рассказать.

— А не станет ли Джоффри Анжуйский таким же камнем на шее?

— Этот парень способен управлять женой да и всеми нами, если представится случай. Хорошо это или плохо, не знаю. Если будет на то воля божья, он вместе с Матильдой произведет на свет сыновей, которые, когда придет время Генриху уходить, унаследуют своему деду.

— Все это породило много неприятных ожиданий, — продолжил Гийон, допив вино. — Может быть, Генрих и решил свои проблемы за проливом, особенно теперь, когда Уильям ле Клито совершил благородное деяние, позволив убить себя во Фландрии. Но вот в отношении Англии я совсем не уверен. Слишком многие из нас очень уж нацелены на собственное благо. — Граф посмотрел на Ренарда, Гарри и толпу смеющихся молодых людей, идущих в направлении к тренировочному двору. Громче всех звучал голос Гарри, похожий на скрип несмазанных ворот. Юноша взахлеб рассказывал о чем-то своим товарищам. Внезапно Гийон почувствовал, какой он уже старый.

Адам тоже повернулся в сторону молодежи. Гийон положил руку ему на плечо.

— Если ты поссорился с моей дочерью, я должен сейчас же уладить все проблемы. Но если ты улизнешь с моими сыновьями, то только сделаешь еще хуже.

— Легче сказать, чем сделать.

Гийон улыбнулся и подтолкнул Адама вперед.

— Ладно, иди… — Видя, что Адам все еще колеблется, добавил: — Ребенок развивается прекрасно. У него такие же глаза, какие были у матери Хельвен. Но в остальном он весь в тебя. Волчью породу ни с чем не спутаешь, как вечно приговаривала служанка моей жены, когда качала твою колыбельку, не веря, что из тебя выйдет что-то путное.

Адам окинул графа острым взглядом.

— О боже! — ухмыльнулся он. — Вот вроде бы я не нуждаюсь в искусственном кормлении, но что-то сегодня все как сговорились пичкать меня одним и тем же.

Ничего не понявший Гийон удивленно посмотрел на него.

— Что?

— Так, ничего. — Адам тряхнул головой и, продолжая улыбаться, решительно шагнул в сторону женщин.

Де Жернон все-таки упустил поводок своего черного пса. Тот с рычанием вырвался из его рук и принялся бегать по всему дворику, прыгая среди женщин и пытаясь наброситься на собаку Уильяма. В конце концов две собаки сплелись в клубок, рыча и повизгивая. Элинор закричала и бросилась к отцу. Девочка в страхе прижалась к сэру Хью, уткнувшись лицом в его тунику. Кричащий Уильям пытался схватить Брита за ошейник, но в результате с громким воплем отскочил в сторону. На руке мальчика красовалась кровоточащая царапина. Де Жернон громко закричал на своего пса, однако тот, все больше разъяряясь, совершенно не повиновался своему хозяину.

В это время Хельвен была занята разговором с Джудит. Заметив наконец происходящее, она закричала и, подняв юбки, бросилась к сыну. Ребенок лежал в опасной близости от разгоряченных собак, дерущихся уже не на шутку. В любую секунду собачий клубок накатится на младенца и произойдет нечто страшное. Главная опасность заключалась в собаке де Жернона, пришедшей в состояние полного неистовства — на черных влажных губах животного появилась пена, огромные острые зубы желтоватого цвета яростно щелкали в воздухе.