Когда струится бархат

Хельвен наклонилась над лежащим мужем и, лизнув пальцы, погасила ночную свечу. Адам уже заснул, морщинки между бровей были сейчас почти незаметными следами давней привычки хмуриться, но Хельвен знала, что теперь они не означали скверного настроения. Один из положительных уроков, которому она научилась еще во время супружества с Ральфом, состоял в том, как согнать напряжение с тела мужчины, подарить полнейшее расслабление и привести в состояние, если не душевного, то хотя бы физического блаженства. Ну а проблемы, беспокоившие Адама до такой степени, что он не нашел лучшего способа, как топить их в вине, то эти проблемы, очевидно, мог решить только он сам.

Хельвен раздраженно вздохнула и легла рядом. Адам всегда относился к тому типу людей, которые прячут свои переживания в себе.

Она прижалась щекой к теплой спине мужа, закрыла глаза и попробовала заснуть. Наверно, это ей удалось, так как, открыв глаза, Хельвен услышала звук колокола, призывающего прихожан к первой мессе. Ночная свеча уже была зажжена, а Адам смотрел на нее. Еще не проснувшись окончательно, Хельвен расправила руки, потянулась всем телом и улыбнулась мужу.

— Хельвен, если я попрошу тебя поехать со мной в Анжу, ты согласишься?

— В Анжу? — повторила она, пытаясь спросонья сообразить, что означает это странное слово. Затем глаза женщины заблестели и она спросила, зевая: — Ты хочешь отправиться в Анжу?

— Я не хочу ехать в Анжу, — в его голосе сквозило явное беспокойство. — По мне, так лучше бы это проклятое место вовсе не существовало. Это Генрих хочет послать меня туда в роли посыльного в счет феодальной службы за нынешний год.

Хельвен молчала, осмысливая информацию и пытаясь угадать, какие подводные течения превращали это мероприятие в столь нежеланное для мужа. Не зря же он пил три дня не просыхая. Она смотрела на его опущенные ресницы с золотистыми кончиками, ожидая, когда те взметнутся вверх и можно будет взглянуть Адаму прямо в глаза.

— Хорошо, я поеду с тобой.

— Даже не зная, какого рода послание мне придется везти? — Он отодвинулся, повернулся на спину и устремил взгляд в потолок.

— Да, даже ничего не зная, — твердо ответила Хельвен. — Это из-за Анжу граф Глочестерский хотел поговорить с тобой с глазу на глаз?

Молчание.

— Да. — Снова долгое молчание. Наконец Адам протяжно и шумно вздохнул. — Король нарушает обещание, данное перед всеми, а я должен отвезти послание, доказывающее его вероломство.

— О Адам, нет! — Хельвен широко раскрыла глаза, осознав сложную ситуацию, в которой оказался муж. — Почему же он не мог отправить туда Глочестера?

Адам невесело усмехнулся.

— И все заинтересовались бы, что это понадобилось в Анжу старшему сыну короля? Мое появление там вызовет намного меньше подозрений. — Он помолчал. — Я все время думаю про Ральфа и Варэна. Так ли уж неправильно они себя вели? Генрих просто использует людей. Сколько раз я слышал об этом от твоего отца, сколько раз сам был свидетелем такой практики короля, да и меня он использовал точно так же. Разве странно, что теперь я чувствую себя просто шлюхой?

Хельвен склонилась над ним и погладила морщинки, вновь собравшиеся между бровей. Он ответил столь же ласковым прикосновением. Затем, заплетя пальцами ярко-рыжие волосы жены, рассказал о содержании послания, которое предстояло отвезти.

— Насколько я поняла, все задуманное ляжет на совесть Генриха, а не твою. Он требует от тебя исполнить двухмесячную службу за те земли, которыми ты наделен. Неважно, о чем будет говориться в письме, твоя задача — только доставить его.

— Именно это я себе и твержу, — уныло согласился Адам.

— Ну а если ты расторгнешь свое феодальное обязательство — а именно это и есть единственная альтернатива, — тебе придется зарабатывать на жизнь мечом, поступив в наемники. И могу гарантировать, Генрих все равно в конце концов добьется своего.

— Одними принципами сыт не будешь. Ты ведь это хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что нет резона лишаться своего благосостояния из-за того, что от тебя не зависит. Если тебя мучает совесть, пусть это просто будет признаком того, что у тебя есть честь. Не думаю, что Ральф когда-нибудь страдал от одного из этих прекрасных свойств души. В этом между вами огромная разница. — Хельвен украдкой посмотрела на мужа, пытаясь угадать по выражению лица, обдумывает ли он ее слова, или же непоколебимо стоит на своих убеждениях. — Скажи-ка лучше, сколько времени у меня есть на сборы, можно ли взять с собой служанку, ну и заодно: так ли в действительности красив Джоффри Анжуйский, как говорят?

Адам вздохнул и закрыл ей рот крепким поцелуем, который можно было счесть знаком упрека или все же символом любви.

— Что бы я без тебя делал?

— Заливал бы тоску анжуйским вином! — колко поддела Хельвен.

Не так уж и далеко от истины, подумал Адам, наблюдая, как Хельвен расчесывает волосы, делая из них ровные пряди и заплетая косы. Она уверенно и умело вывела его из скверного расположения духа.

Глава 19

Анжу, весна 1127 года