Когда сверкает молния

Диктор продолжает, а я думаю про себя: неграмотные, забитые, выросшие в диких джунглях молодые люди. Какая у них может быть политическая платформа? Да никакой! Просто унитовцы хватали голодных людей, совали им в руки винтовки и автоматы, за миску фасолевой похлебки принуждали стрелять в свой родной народ, у которого в процессе освободительной борьбы прорезалось наконец-то социальное самосознание.

В последнее время банды УНИТА боятся и остерегаются встречаться в открытой схватке с боевыми частями ФАПЛА, с кубинскими бойцами, пришедшими на помощь ангольскому народу. Бандиты предпочитают избегать открытой борьбы, они выслуживаются перед своими хозяевами — спецслужбами Вашингтона и Претории другим методом: бесчинствуют по деревням, уничтожают посевы, хозяйственные объекты, жестоко расправляются с мирными жителями.

Поэтому-то американский журналист, побывавший в провинции Уамбо, не сумел увидеть убитых солдат, военных, он увидел истерзанных детей и женщин!

— Вива Сантуш!

— Вива Родина!

Волна людского ликования летит над площадью. Но не только колонны и ряды трудового люда заполнили огромную площадь. Я вижу: боевые вертолеты летят над Луандой, два истребителя проносятся с оглушительным ревом низко над побережьем. И на сердце становится спокойнее: настороже стоят защитники революции, они готовы в любой момент достойно встретить врага.

И враг хорошо знает об этом, потому он и действует тайком, как гад ползучий, ночной теменью пользуется, прячется от кары народной в глухих необжитых местах.

...Чернокожий мальчик стоит на белоснежном песке у самой кромки океанских вод. Он глядит на бегущие волны, и тяжелый взгляд его усталых глаз долго следит за уходящим вдаль кораблем.

Задумывается ли мальчик над сущностью своей? Или он мечтает о чем-то возвышенно-прекрасном?

Вряд ли... Скорее, мысль его занята более будничными заботами. Он мечтает поесть, ибо давно, с детских самых лет, наверное, ни разу не был сытым. И до сих пор не ведает этого блаженного ощущения сытости. Чудовищным контрастом обозначено наше время. В космос устремлены сверхмощные ракеты, человек ступает по лунной поверхности, окончательно стерта с лица земли оспа, открываются величайшие законы природы, а здесь, в центре Африки, в богатейшей стране, где есть алмазы и золото, уран и нефть, бананы и хлопок, кукуруза и помидоры, хлебное дерево, кофе, папайя, авакато, ананасы, казалось бы, — живи и радуйся, пользуясь дарами природы, но нет, здесь житель ее, хозяин земли этой, как ни странно, бедствует и страдает.

Как парадоксально жизнь распорядилась судьбами целых народов! Там, где всегда тепло и солнечно, там, где можно снимать по три урожая в год, люди живут в бедности и еле-еле сводят концы с концами. Веками недоедал народ, а порою погибал от голода. Пределом мечтаний многих поколений был да и сегодня остается кусочек благодатного хлебца.

А у нас — суровы зимы, крепки морозы, трудна землица, урожай у которой надо вырывать с боем. Тем не менее, живем в достатке: хлеб есть и медок со стола не сходит. И пословицы придумывает народ, мол, не хлебом единым жив человек. Те же пятьсот юкагиров, рыбаков и оленеводов, в поединке с суровой природой берут верх, одерживают победу. Без хлеба они не сидят. И культура у них своя. И даже писатели есть собственные!

Почему бы это?

А черный мальчик стоит на берегу океана. Думы его тяжелы... И не ведает он, что виной всему — политика тех, у кого в руках банки, набитые золотом и долларами. Как магнитом притягивает их новая добыча. Грязны и смердящи их бесчеловечные дела. Но, по мнению тех воротил, — деньги не пахнут.

В связи с этим вспоминается один эпизод.

В воскресный день мы выехали за центр Луанды. Улицы с обеих сторон смотрят невесело глинобитными мазанками. Окраина столицы из-за трудного положения страны невзрачна. Улицы не убраны. Впереди японской «тойоты» показалась ватага черных ребятишек. Они что-то кричали нам, показывали руками вперед, на дорогу.

Я посмотрел и ахнул от удивления. Всего метрах в десяти впереди машины переползала через дорогу здоровенная, чуть ли не с руку, толщиной, коричневая змея.

Лев Глебович Михайлов — секретарь посольства, сидящий за рулем, не успел сбавить скорости и перескочил колесами тело змеи.

Он оглянулся ко мне и говорит:

— Это еще так себе. В прошлом году встретилась такая огромная, что даже машина подпрыгнула, когда змею переезжали. Колеса как через пожарный шланг проехали...

Мы выскочили из машины и, пораженные, увидели, что со змеей ничего особенного не случилось. Она извилась от боли, потом спружинила и, вихляя, поползла с проезжей части дороги в пыльный кустарник...

...Скоро, скоро, — думаю я, — колеса истории справедливо придавят собою хищную руку заокеанских воротил, грабящих эту прекрасную землю, со змеиной изворотливостью высасывающих соки из бедного, но уже пробужденного к жизни народа.