Когда сводит судьба

Они сели в автомобиль и выехали на дорогу. По мере того как они углублялись в сельскую местность, движение транспорта становилось все менее интенсивным, зато по сторонам дороги появлялось все больше зеленых полей.

— Ты такая тихая. Молчишь все время, — проговорил Макс, с улыбкой глядя на девушку. — Все еще чувствуешь усталость?

— Нет, просто думаю. Человеку свойственно иногда думать, — ответила Франциска, встретившись с ним взглядом.

— Я не привык долго размышлять. Я действую.

— Что ж, это чисто по-мужски.

Макс был рад, что смог втянуть Франциску в разговор.

— Чудесное утро. Мэри и Гай проснутся сегодня уже в Риме.

— Да. А ты бывал в Риме?

— Бывал... И, наверное, смогу побывать еще. — Ударение, которое он сделал на последних словах, не ускользнуло от Франциски.

— Фу, как грубо! — сказала она, рассмеявшись.

Макс вздохнул.

— Всегда теряюсь в твоем обществе, дорогая.

— Никакая я тебе не дорогая.

— Да?

Он рассмеялся, так как почувствовал по ее тону, что она сказала это не вполне серьезно. Макс вел машину быстро и уверенно. Скоро они уже проезжали Ланкастер, потом свернули к северу, в Кендал. Утро было мягким и теплым. Окна машины были открыты.

— Типичная июньская погода, — сказала задумчиво Франциска.

Какой веселой могла быть поездка, если бы они были друзьями! Однако основную часть времени они не говорили, а словно бы отстреливались друг от друга короткими репликами, исполненными подтекста. Франциска стала расспрашивать Макса о его жизни, но он отвечал односложно, с неохотой.

— Если верить твоим словам, то ты ведешь самую серую и безынтересную жизнь на земле, — сдавшись под конец, заметила она. — Так зачем же тебе нужна спутница для такой скуки? Ты хоть ее пожалей.

Франциска откинулась на спинку сиденья и стала смотреть в окно.

— Прости, я задумался... — ответил Макс, чуть покраснев.

— Ты же не привык долго думать! — язвительно произнесла Франциска.

Макс стал высматривать удобное для остановки место и через несколько минут свернул на стоянку машин при дороге. Здесь они были частично закрыты от движения транспортного потока. Изгородь стоянки была высокой. Они молчали, лишь рассеянно прислушивались к щебетанию птиц, мычанию коров в полях и вообще ко всем деревенским звуками, к которым Франциска привыкла с детства.

— Здесь ты предложишь мне сойти и дальше добираться своим ходом? — спросила она.

— Нет, если ты сама этого не попросишь, — мягко проговорил Макс. — О Франциска, милая, почему в наших отношениях все так сложно и неправильно?!

Его сердечный тон и прямой вопрос участили ее сердцебиение. Франциска почувствовала в нем нежность и обрадовалась ей.

— Я хотел просто побыть с тобой наедине, милая. Только ты и я. Это наша жизнь, которая начинает пролетать мимо нас. Во всяком случае, мимо меня. С каждым днем я все больше осознаю это.

Голос Макса стал тише и проникновеннее.

Франциска слушала и чувствовала, что ей не на что опереться, что все домашние заготовки не срабатывают, что она беззащитна перед ним.

— Я знаю, что каждая вещь в мире должна быть объяснена, но... Неужели мы не можем отбросить в сторону все незначительное, мелкое, неглавное? Год назад я совершил ошибку. Ну, прости же мне! Я, конечно, мог бы исчезнуть, как предлагал твой отец. Но, не зная правды о моих чувствах, ты могла бы согласиться на брак с Джоном. Одна эта мысль едва не свела меня с ума. Я был свободен все время, но... не уверен в себе. Ирония судьбы, верно? — Макс замолчал и задумался, потом добавил: — Тогда, год назад, я рассуждал неверно. Ты сможешь простить мне это, Франциска?

— Да.

Его лицо тут же осветилось улыбкой.

— Когда несколько недель назад все выяснилось, я хотел сразу же броситься к тебе, но обстоятельства складывались против этого, поэтому я написал и попросил в письме разрешения на приезд. Не знаю, что случилось не так... Придет день, когда все объяснится. Но теперь-то... Неужели это так нужно — разделить нас с тобой именно сейчас, когда мы встретились, милая?

— Сначала надо выяснить, что произошло с письмами, — неуверенно проговорила Франциска. — Мне очень неприятна мысль о том, что кто-то встревает в мою личную жизнь.

— Мне тоже. Кстати, не могло ли показаться твоему отцу лучшим выходом из положения...

Франциску ужаснуло предположение Макса.

— Это исключено. Однозначно. Папа всегда принесет мне любое письмо, даже если вскрыл его по ошибке. Он не относится к тому типу людей, которым доставляет удовольствие совать нос в чужие дела. Нет, отец исключается автоматически.

— Тогда, может быть, Джон?..

— Не знаю... Он чисто технически не мог этого сделать... Мне так кажется.

Франциска была очень расстроена необходимостью расследовать это дело, она боялась результатов расследования.

— Что ж, ограничимся осознанием того, что многие вещи в жизни так до конца и остаются нам непонятными. На этом в юности зарабатываешь шишки, чтобы иметь право в старости понять... Я безнадежно все запутал в наших отношениях, Франциска... Ты знаешь меня таким, какой я, есть. Но... ты примешь меня таким? Примешь?

Пальцы Макса нервно сжимали руль. Он не смотрел на девушку.