Когда тело говорит НЕТ. Цена скрытого стресса

В многочисленных исследованиях онкологических заболеваний среди факторов риска постоянно упоминается неумение выражать свои чувства, особенно эмоции, связанные с гневом. Подавление гнева — это не какое-то абстрактное свойство психики, которое таинственным образом приводит к болезни. Оно увеличивает физиологический стресс и поэтому является главным фактором риска. Подавление гнева оказывает воздействие в сочетании с другими факторами риска, которые могут его сопровождать, такими как ощущение безысходности и отсутствие поддержки окружающих. Человек, который не чувствует негативных эмоций или не проявлет их, окажется изолированным даже в окружении друзей, потому что его истинная сущность скрыта. Ощущение безысходности появляется в результате хронической неспособности сохранять верность себе на самом глубинном уровне. Безысходность, в свою очередь, ведет к беспомощности, поскольку человек воспринимает любое свое действие как бесполезное.

В одном исследовании принимали участие здоровые женщины без каких-либо симптомов заболевания, кроме аномальных результатов теста Папаниколау (Пап-теста), который проводился во время обычного медицинского осмотра. Не зная о результатах Пап-теста, исследователям «удалось почти с 75-процентной точностью предсказать, у каких людей была ранняя стадия рака, просто используя данные опросника, в котором дифференцировались различные эмоциональные состояния. Они обнаружили, что рак с большей вероятностью появлялся у женщин, „склонных испытывать беспомощность“ или чувство бессильного отчаяния, которое им не удалось преодолеть за последние полгода»²³.

Взяв за основу психологические характеристики рациональности/безэмоциональности (подавления гнева) и данные о продолжительном ощущении безысходности, исследователи из Црвенки также смогли определить, кто из почти 14 000 субъектов с большей вероятностью заболеет раком и умрет от онкологии. Спустя десять лет они проверили данные о смертности и обнаружили, что оказались правы в 78 процентах случаев. «Нам кажется, — сообщают они, — во многих исследованиях сильно недооценивается важность психосоматических факторов риска».

Особенно ярко влияние психологических факторов риска просматривается в истории Гилды Раднер. Тетя Раднер по материнской линии и две ее двоюродные сестры умерли от рака яичников, а мать успешно излечилась от рака молочной железы. Гилда столкнулась с генетическим фактором риска онкологии, но обречена ли она была умереть от рака яичников? Нет никаких оснований так считать.

Для большинства женщин с раком яичников наследственность не входит в число значительных факторов риска. Лишь в некоторых случаях она играет важную роль. Около 8 процентов женщин с раком яичников имеют одну из генетических мутаций, которые, как известно, увеличивают риск развития рака. Фактически это те же самые гены BRCA, которые связаны с раком молочной железы. В зависимости от того, какая нить ДНК задействуется, риск развития онкологии у людей с такой мутацией в одном гене к 70 годам может составить 63 процента. Если мутация находится в другом гене, риск развития рака яичников к 75 годам составляет 27 процентов²⁴. Для женщин без мутации, у которых есть близкий родственник — мать, сестра или дочь — с раком яичников, риск составляет около 5 процентов. Мы снова видим, что сами по себе гены не отражают картину целиком. Даже в группе людей с высоким риском развития онкологических заболеваний не у каждого есть предрасположенность к образованию рака.

Гилда Раднер искрилась безумной энергией и жизнелюбием, но из-за жизни, наполненной стрессом и самоотрицанием, она испытывала психологическое давление. Пищевое расстройство, от которого она страдала, скорее всего, повлияло на ее гормональный фон. Она также не могла иметь детей — вероятно, в результате гипоталамо-гипофизарной дисфункции, которую мы ранее обсуждали в этой главе.

Стройная звезда вечерней передачи «Субботняя ночная жизнь» страдала булимией. По ее собственным словам, она была «несчастным, толстым и посредственным» ребенком. Она описывает свое детство как «кошмарный сон». «Мы с братом запихивали в себя столько еды, что выглядели как маленькие воздушные шарики. Мы были похожи на чудищ, лишенных шеи, — писала она в своих воспоминаниях. — Каждый год родители отправляли меня в летний лагерь, и каждый год я была девочкой для битья… В „игре в принцессы“ были девочки, которые стояли во главе, и симпатичные девочки. Главные девочки назначали красивую девочку принцессой и становились ее советниками. Толстушке отводилась роль кого-то вроде слуги, и это всегда была я»²⁵.

У Гилды, видимо, были крайне негативные взаимоотношения с матерью, усугубленные конкуренцией за внимание отца. Гилда утверждала, что папа был для нее «любовью всей жизни». Он умер от рака мозга, когда ей было двенадцать лет. Это была невосполнимая утрата.