Когда тело говорит НЕТ. Цена скрытого стресса

Он был известен тем, что путал реальность с вымыслом. Есть забавная история, когда он рассказывал военнослужащим, которым вручалась медаль Почета, про пилота-бомбардировщика 8-й воздушной армии США. Его В-17 был подбит зенитным орудием, и он приказал экипажу покинуть самолет. Когда настала очередь пилота выпрыгнуть с парашютом из пылающего самолета, он заметил, что стрелок, получивший ранение, не в состоянии выбраться из люка над турелью. Летчик снял свой парашют… и лег на пол, чтобы просунуть руку в турель и взять за руку умирающего парня. «Не переживай, сынок, — сказал он стрелку, — мы погибнем вместе», и самолет рухнул на землю.

На глазах Рейгана и военнослужащих, удостоенных медали Почета, проступали слезы. Единственная загвоздка заключалась в том, что, как вскоре обнаружила пресса, этого никогда не происходило. Это была сцена из фильма, которую президент невольно перенес в реальную жизнь¹².

Подобных анекдотических случаев с Рейганом известно предостаточно, как и историй о его плохой памяти на лица. «Папа, это же я. Твой сын Майк», — как-то раз обратился к нему его первенец, когда Рейган, недоумевая, не мог найти его в группе сокурсников.

Однажды будущий президент сравнил себя с «невозмутимой сердцевиной урагана». Моррис пишет, что характер Рональда Рейгана всегда отличался «невероятной замкнутостью… уже в детстве он обладал странным спокойствием… парализованной чувствительностью». У этого защитного самопроизвольного паралича есть понятная задача. Как сказала другая женщина, которая отвергла ухаживания молодого Рейгана, «я знала, что Голландца это не ранит».

Голландца — прозвище, которое Рейган получил во время работы радиоведущим, — это могло задеть. В глубине его души скрывались боль и гнев. Наиболее отчетливо его подавление эмоций прослеживается в том, как Рейган описывает один случай из детства. Как-то раз по возвращении домой, тогда ему было одиннадцать лет, он увидел пьяного отца, лежащего на улице. «На снегу с распростертыми руками плашмя лежал Джек. Он был мертвецки пьян. Я стоял над ним минуту или две… Меня переполняло чувство жалости к отцу. Я не чувствовал никакой обиды, видя, как он, похрапывая, лежит с разведенными руками, будто его распяли, — впрочем, так оно и было, — и пропитанными тающим снегом волосами».

«Я не чувствовал никакой обиды» указывает на злость, которую молодой человек питал к отцу. В психотерапии часто встречается такого рода «утверждение путем отрицания»: говорящий самопроизвольно сообщает, что не испытывает определенных эмоций, обычно гнева, о которых его изначально не спрашивали. Такое высказывание больше соответствует действительности, чем он сам себе представляет. Он и правда мог не чувствовать обиды, но только потому, что его понимание собственных чувств было уже давно нарушено. Он рассказывает, не подозревая, что его злость лежит за пределами сознания. Отрицательное утверждение «я не чувствую никакой обиды» свидетельствует о внутреннем конфликте между яростью и мощным подавлением эмоций.

Мать Рейгана, видимо, была слишком поглощена собой и перегружена тяготами, с которыми сопряжена жизнь с мужем, алкоголиком и бабником. Она мало общалась со своими детьми — точно так же, как позже будет вести себя Рональд Рейган. Часто ребенок пытается справиться с гневом, который испытывает из-за недостатка внимания, с помощью идеализации своей матери, что, вероятно, и сделал Рейган. Глубина его отрицания становится наиболее очевидной, когда у Нэнси, его преданной второй жены и опекуна, которая заменила ему мать, развился рак молочной железы. Ее лечащий врач, Джон Хаттон, получил поручение постоянно информировать президента о состоянии ее здоровья. Вот что пишет Эдмунд Моррис в своих заметках от октября 1987 года:

У Н. Р. рак груди.

Джон Хаттон собирался сообщить об этом Р. Р. после заседания кабинета министров. Встреча состоялась 5 октября. «Господин президент, боюсь, у меня плохие новости относительно маммографии первой леди». Прежде он не осознавал всю силу отрицания Голландца. Выслушав это, сидя за столом с ручкой в руке, он тихо и безучастно сказал: «Что ж, вы, врачи, знаете свое дело. Уверен, вы позаботитесь об этом». Конец разговора.

Озадаченный Джон направился в резиденцию президента: «Миссис Рейган, президент слишком ошеломлен, чтобы что-то сказать». Он находился с ней, пока не приехал Р. Р., прихватив с собой работу. Неловкое приветствие; ни слова о том, что он сегодня узнал. Хаттон уезжает еще более озадаченным.