Когда тело говорит НЕТ: цена скрытого стресса

Болезнь Рейно может возникать независимо или на фоне других нарушений. Курильщики подвергаются большему риску, а Мэри была заядлой курильщицей с подросткового возраста. Я надеялся, что, если она бросит курить, в ее пальцах восстановится нормальное кровообращение. После нескольких неудачных попыток ей наконец удалось это сделать. К сожалению, болезнь Рейно оказалась предвестником намного более серьезного недуга: у Мэри диагностировали склеродермию, одно из аутоиммунных заболеваний, к которым также относятся ревматоидный артрит, язвенный колит, системная красная волчанка и многие другие болезни, происхождение которых не всегда считается аутоиммунным, такие как диабет, рассеянный склероз и, возможно, даже болезнь Альцгеймера. Для всех них характерно то, что иммунная система человека начинает атаковать его тело, вызывая повреждения в суставах, соединительной ткани или другом органе; заболеванию подвержены почти все органы, в том числе глаза, нервы, кожа, кишечник, печень и мозг. В случае склеродермии (в переводе с греческого — «затвердевшая кожа») самоубийственное нападение иммунной системы приводит к уплотнению кожи, пищевода, сердца и тканей в легких и других местах.

Что же провоцирует в теле эту гражданскую войну?

В медицинских руководствах дается исключительно биологический взгляд на данный вопрос. В нескольких отдельных работах в качестве этиологических факторов упоминаются токсины, но по большей части основной причиной считается генетическая предрасположенность. Данный сугубо физиологический подход находит отражение и в медицинской практике. Ни профильные специалисты, ни я как семейный доктор ни разу не задумались о том, какие жизненные обстоятельства Мэри могли повлиять на развитие ее болезни. Никто из нас не поинтересовался, в каком психологическом состоянии она находилась перед началом болезни и как это состояние могло повлиять на ее течение и исход. Мы просто лечили каждый из симптомов по мере их возникновения: прописывали противовоспалительные и болеутоляющие препараты, проводили операции для удаления омертвелых тканей и улучшения кровоснабжения, назначали физиотерапию для восстановления подвижности.

Как-то раз, почти неожиданно для себя, в ответ на голос интуиции, подсказывавший мне, что Мэри нужно выслушать, я пригласил ее на часовой прием, чтобы дать ей возможность рассказать что-то о себе и своей жизни. Ее история стала для меня откровением. За ее робостью и смирным характером скрывался огромный пласт подавляемых эмоций. В детстве Мэри подвергалась насилию, родители бросили ее, и она кочевала из одной приемной семьи в другую. Она вспоминала, как в возрасте семи лет сидела, съежившись, на чердаке и укачивала на руках младших сестер, пока внизу кричали и ссорились ее пьяные приемные родители. «Мне все время было очень страшно, — сказала она, — но, поскольку мне уже было семь, я должна была защищать своих сестер. Меня же никто не защищал». Она никогда раньше не говорила об этих травмах, даже своему мужу, с которым прожила вместе двадцать лет. Она научилась не показывать свои чувства — никогда и никому, даже самой себе. Выражение эмоций, уязвимость, вопросы подвергли бы ее в детстве большому риску. Ее безопасность зависела от способности учитывать чувства других людей — но не свои. Она жила в ловушке той роли, которую вынуждена была играть ребенком, не осознавая, что у нее самой есть право на то, чтобы о ней заботились, чтобы ее слушали и считали достойной внимания.

Мэри описывала себя как человека, который не умеет говорить «нет» и, не задумываясь, взваливает на себя ответственность за других. Даже когда ее болезнь усугубилась, больше всего Мэри переживала за своего мужа и своих почти уже взрослых детей. Была ли склеродермия способом ее тела отказаться от груза ответственности за всех и вся?

Возможно, ее тело делало то, чего не допускало сознание: отвергало безжалостное требование, которое сначала предъявляли ей в детстве и которое теперь, будучи взрослой, она предъявляла себе сама, — ставить других выше себя. Я высказал это предположение, разбирая случай Мэри в своей первой статье, которую написал в качестве автора медицинской колонки для газеты «Глоуб энд мейл» в 1993 году. «Если мы не смогли научиться говорить „нет“, — писал я, — в итоге наше тело может сделать это за нас». Я привел цитаты из медицинской литературы, в которой обсуждалось негативное влияние стресса на иммунную систему.

Для некоторых врачей идея о том, что способ человека справляться с эмоциями может быть одним из факторов развития склеродермии или других хронических заболеваний, является возмутительной. Врач-ревматолог одной из крупнейших канадских больниц отправила гневное письмо в редакцию, осуждающее газету и меня за публикацию этой статьи. Она обвинила меня в неопытности и в том, что я не потрудился изучить проблему.