Когда темные боги шутят

— Я приставил его к тебе еще в тот день, когда ты прошел через городские ворота. У него есть уникальная способность передавать увиденное на одно зеркальце, специально зачарованное твоим отцом по просьбе моего родителя, так что можно сказать, все эти годы я внимательно следил за каждым твоим шагом. И по мере сил старался направлять в нужном направлении.

— Поподробнее не хочешь рассказать? — хмуро осведомился я.

— Это слишком долго, а у меня почти не осталось времени, — качнул головой Уэссеск, не поднимая лба от скрещенных ладоней. — Просто поверь на слово — все эти годы мой верный «друг» был рядом и пристально следил, чтобы ты не убился раньше времени. А я просто ждал, когда ты станешь сильнее, чтобы суметь его убить в ту единственную ночь, когда он станет наиболее уязвимым.

Я сделал мысленную зарубку: сплести как можно скорее мощную личную защиту. Такую, чтобы ни одну тварь близко не подпускала независимо от того, где и в каком состоянии я нахожусь.

— Хорошо. Допустим, я тебе верю. Сару Лэнли ты тоже умышленно подставил под удар?

— Нет, — резко ответил Уэссеск. Но глаз, впрочем, не открыл. Только скривился, будто от зубной боли, да кончики его пальцев побелели. — Это была случайность. У мальчишки просто не хватило воли дождаться, когда все образуется.

— А оно могло как-то «образоваться»? — язвительно поинтересовался я. — Особенно после того, как их родители погибли у тебя в доках. И не исключено, что не без твоей помощи.

Мужчина поморщился.

— Лорек Лэнли был профессиональным вором. Из числа тех, кто воровству на улице предпочитал кражи в особо крупных размерах. У него и жена была… хм, под стать. Аферисты, можно сказать, высшей пробы, невесть как и зачем заглянувшие в эту глушь. Скорее всего, незадолго до этого попались на горячем и сбежали сюда пережидать бурю. А тут я со своими доходами и потребностью в квалифицированных кадрах… естественно, мимо такого куша они не могли пройти. И до того хорошо смогли себя показать, что я первое время понять не мог, с чего мне вдруг такое счастье. Но потом все пошло наперекосяк, провалилось несколько важных контрактов, и в результате я едва не потерял свое дело. Стал разбираться, обнаружил несколько ошибок. А потом Лигерман поймал эту парочку на мошенничестве и поспешил сообщить мне. Ну а там… сам понимаешь.

Я хмыкнул.

— А детей-то зачем взял? Совесть замучила, поэтому ты и уговорил отца не сдавать их страже?

— А тебе есть разница? — огрызнулся Уэссеск. — Мне все равно нужны были новые слуги, а тут — двое бездомных, на все готовых ради куска хлеба… упускать их было глупо. Вот я и забрал.

— И что потом? У мальчишки открылись дурные наклонности?

— Было дело, — снова поморщился хозяин дома. — Сперва стащил со стола какую-то безделушку, пока я не видел, часто врал, хотя для этого не было никакого повода, затем Григор не досчитался столового серебра… Питер начал меня раздражать. Пришлось уволить мальчишку, пока раздражение не перешло во что-то более опасное. Убийцей детей я становиться не собирался — помню, как мучился отец перед смертью. И не хочу испытывать нечто подобное.

— А девочка?

— Работала. Стирала. Убирала. Ничего не могу сказать про нее плохого, кроме того, что… — Уэссеск вдруг опустил голову ниже и глухо добавил: — Зря она умерла. Я этого не ждал.

— Что с Питером?

— О нем я не жалею, — сухо отозвался он. — Кроме, разве что, того, что не видел, как его пожирали гули. Сестра все сделала для него. И была готова душу продать, лишь бы он стал прежним. Упрашивала взять его снова на работу. Искала для него любой шанс, хотела в школу при храме устроить.

Я равнодушно пожал плечами.

— Дурная кровь. Рано или поздно все равно проявится.

— Не у всех, маг, — тихо вздохнул Уэссеск, наконец отнимая руки от лица и устало потирая шею. — К сожалению, не у всех.

Подметив в уголках его губ горькие складки, я неожиданно прозрел.

— О… так ты следил за девчонкой!

— Не твое дело, Рэйш! — огрызнулся хозяин дома, поспешив отвернуться и, как утопающий за соломинку, схватиться за успокоительное. А когда сдержанный и весь из себя самоуверенный аристократ залпом опустошил бокал, я тихо присвистнул и неожиданно понял, откуда Уэссеск так много знал о сиротах, почему Палач так быстро узнал о преступлении и по какой причине его последней жертвой был именно Питер Лэнли.

Гм. А не для Уэссеска ли Сара берегла свое лучшее платье?

Если да, то мужику сейчас наверняка нелегко. Раньше полуночи Палач наверняка отомстить не смог — особенности заклятия не позволяли, так что Уэссеску наверняка пришлось в подробностях наблюдать за тем, как была убита и обезображена Сара. А только затем дать волю своему чудовищу, сполна расплатившись с мальчишкой за все его прегрешения.